Чтобы найти общий язык, свой следует немного прикусить.
Обнаружила, что не перетащила сюда вторую часть... Исправляюсь 
Автор: Шахматист чан
Бета: Asahi Raito
Фэндом: Naruto
Персонажи: Саске/Наруто
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV, AU, Songfic, Эксперимент, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: Я доверяю бумаге то, о чем боюсь когда-нибудь забыть...
Посвящение:Читателям
Публикация на других ресурсах:вопрос подлежит обсуждению
Примечания автора:
1) часть первая Посмотретьdaenriss.diary.ru/p187555688.htm
2) Фанфик написан под песню:
Nickelback: "If Everyone Cared"
В работе цитируются строки из песни Bryan Adams - Please Forgive Me
3) Для меня эта работа – эксперимент. Буду рада отзывам и критике!
Саске Саске
Осень выдалась дождливой. Чуть ли не каждый день льет как из ведра. Сегодня тоже идет дождь. Ливень. Струи воды стучат в окно, барабанят по карнизам, стекают по водосточным трубам.
Шум воды – единственный звук, что нарушает тишину. Гнетущую, одинокую тишину. Она кажется невыносимой. Когда тебя нет рядом, все кажется невыносимым, пустым, бесцветным.
Гремит гром. Громко, раскатисто, угрожающе. Это заставляет меня встрепенуться. Отвести взгляд от залитого водой окна. Чтобы разбавить тишину, включаю радио. Чуть ли не на всех станциях слышится шум и треск. Помехи раздражают слух. Но из чистого упрямства, радио я не выключаю.
Проходит около пяти минут, и тишину, царящую на кухне, нарушает бодрый голос диктора. Он успевает только сказать, что в связи с ливнем остановлено движение и посоветовать не покидать своих домов. А потом снова все сменяет шум и треск.
А ведь совсем недавно не было никакой грозы. Пару часов назад казалось, что ты вышел всего-то на час. Уехал в аэропорт, чтобы встретить отца, получишь от него передачку и вот-вот вернешься. Погода, как нередко бывает, путает все карты. Теперь, пока ливень не пройдет, ты не вернешься.
Черт. Если бы ты разбудил меня, а не поддался очередному приступу проявления заботы, я бы поехал с тобой.
... Ты ведь не забыл, что у меня еще неделя отпуска?..
Так и не выключив радио, ухожу в гостиную. В комнате царят неприятные сумерки. Но отчего-то у меня и в мыслях нет включить общий свет. Подхожу к письменному столу. Ты всегда сидишь за ним, когда ждешь меня.
Забавно. Мы впервые поменялись местами.
Смотрю в окно. Сквозь водные разводы с трудом угадывается дорога. Она ведет к дому. Если все время, ни на что не отвлекаясь смотреть в окно, то непременно увидишь того, кто приходит в дом. Кажется, я понимаю, почему ты любишь сидеть именно в этой комнате. Но ведь ничто не заставит тебя неподвижно сидеть и терпеливо ждать. Ты вообще никогда не отличался терпением.
Чем же ты занимаешься, когда ждешь меня?
Стол у нас практически пустой. На нем стоит лампа и моя фотография. Странно. Почему здесь нет твоей? Почему на снимке я один, а не с тобой?
В столе тоже пусто. Лишь в верхнем ящике лежит общая тетрадь и пара ручек.
Меня всегда поражал твой почерк. Аккуратный, ровный, четкий. И это при том, что в жизни ты довольно неряшливый.
Взгляд сам собой скользит по написанным строкам. Не замечаю, как начинаю улыбаться. Так вот чем ты занимаешься, когда ждешь меня.
Включаю настольную лампу. Желтый свет освещает небольшую часть стола. Но этого вполне достаточно. С удовольствием, не пропуская ни строчки, читаю. Читаю и понимаю, что многого о тебе не знал. И что ты совершенно не знаешь меня. И это несмотря на то, что мы довольно долго живем вместе. Просто ты никогда не задавал мне вопросы. И я благодарен тебе за это.
Идея написать тебе «ответ» кажется мне правильной. Именно поэтому достаю из стола ручку, и даже не пропуская страницы, начинаю писать. Я расскажу тебе о том времени, о котором писал ты сам.
= = = = == = = = == = = = == = = = =
Впервые я встретил Наруто в первом классе средней школы. Мы учились в параллельных классах и пересекались лишь на уроках физкультуры. Когда не прогуливали ее.
Может быть, мы пару раз встречались в коридорах, но ни он, ни я, тогда не придавали этому значения. Тогда нас друг для друга не существовало.
По-настоящему мы познакомились, когда лидеры наших классов устроили невинную шалость. Стрелку. На большой перемене мы собрались на заднем дворе школы, и приготовились решить самые серьезные, как нам тогда казалось, проблемы.
… В школе для меня существовали только драки. Для меня, наверное, это был один единственный шанс нарушить правила. На всё остальное сенсеи закрывали глаза. Немудрено. Ведь я же Учиха.
Учиха. Они идеальны. Во всем. Всегда. Они чтят традиции. Следуют правилам. Смотрят на всех свысока. Смотрят снисходительно. Они позволяют людям быть рядом с ними. За их вежливыми улыбками скрывается лед. Огромный слой непробиваемого льда.
Учиха всегда держат в узде свои эмоции и желания. Они ни к кому не проявляют интерес. Никого не подпускают к себе.
Моей матери не нравились законы Учиха. Она нередко говорила мне об этом. Тогда я многого не понимал. Многое с тех пор забылось. Но одно навеки врезалось в мое сознание: Учиха живут неправильно. Неправильно.
И я как мог пытался нарушать вековые устои… клана. Увы, как ни старался, я нашел лишь один способ получать наказания: драки.
Мама не любила, когда я участвовал в потасовках. Приходила в ужас, когда узнавала, что инициатором драк был я сам.
Расстраивать маму мне не нравилось. У нее было слабое сердце. Врачи запрещали ей переживать. До тех пор, пока она была жива, я старался не попадать в переделки.
Но в первом классе средней школы уже ничто меня не сдерживало…
Мы пришли на стрелку одновременно. Время было дорого. Перемена не будет бесконечной. После коротких переговоров лидеров класса и установки правил, мы разбились на пары. Мой соперник был моей полной противоположностью. Как внешне – блондин с искрящимися синими глазами, так и внутренне. Он был шумным, открытым, жизнерадостным, активным. Любил быть в компании. Я же предпочитал одиночество и тишину.
Стоя к нему лицом к лицу. Впервые видя его так близко, я думал о том, что этот Узумаки слишком яркий. Он раздражает.
Но с ним было интересно. Чего стоило одно только «приветствие».
Обычно, мои противники не держатся долго. Мой наставник боевых искусств показал мне несколько приемов, позволяющих быстро расправляться с уличными задирами. Тогда мне отчего-то очень хотелось разделаться с Наруто как можно быстрее. Я предвкушал расправу над ним. Жаждал торжества победы.
Но мне дали отпор. Наверное, в тот миг я впервые отчетливо почувствовал чужое желание победить. Победить во чтобы то ни стало. Впервые я встретил человека, который так же сильно жаждал лаврового венка, как и я сам.
У Узумаки тоже было несколько тузов в рукаве. Если бы я сам не знал о них, мне пришлось бы туго. Парировать опасные выпады, практически угрожать жизни противника – все это возводило на вершину блаженства. Заставляло почувствовать вкус жизни. О, это было прекрасно. Это была встряска и для тела и для души. Эта драка обещала многое. Мой оппонент был ловок, достаточно быстр, хитер. Нас ожидало веселье. Мы это понимали.
Но насладиться дракой нам помешали. По каким-то причинам сенсей вышел на задний двор, увидел и как мы с Наруто деремся.
Поначалу он лишился дара речи. Потом нервным, срывающимся на визг голосом велел нам разойтись. Но его слова были для нас пустым звуком. Здесь, наверное, я должен сказать отдельное спасибо Наруто. За то, что он не пожелал останавливаться. За то, что жаждал победы, за то, что ему было плевать на то, что ему говорят и что происходит вокруг.
Огромных трудов стоило сенсею разнять нас с Узумаки. Нам тоже было трудно. Ведь удары мы предназначали друг другу, а не учителю.
После того, как нас «привели в чувство» и заставили выслушать лекцию о правилах поведения в общественных местах вообще, и в школе в частности, нас с Наруто отправили к директору.
В кабинете директора мне доводилось бывать и не раз. Но раньше я был там в качестве почетного гостя. Так сильно провинился впервые.
Директор – лысеющий старичок с большой тростью, тяжело вздыхая рассадил нас с Узумаки по разным углам комнаты, и вызвал наших родителей.
Я очень сомневался, что отец откликнется на этот вызов. Мой отец, акула бизнеса, он ни за что не променяет час своего бесценного времени на очередную шалость своего младшего сына. Но я ошибся. Он появился в кабинете директора вместе с отцом Узумаки. Их коротко ввели в курс дела, и они, наверное, своим вопросом удивили всех присутствующих в кабинете:
- Победил?
Победы, пусть даже в драках, были очень важны. Учиха не проигрывают. Никогда.
… После того, как сенсей разнял нас на заднем дворе, мы с Наруто не перекинулись ни словом, ни взглядом. Стоило нам уйти с заднего двора школы, как мы перестали существовать друг для друга. Я очень сомневаюсь, что мы могли стать друзьями. Конечно, глупо отрицать, что такая возможность была. Но после той стрелки мы не виделись. И только многим позже, совершенно случайно, я узнал, что он перевелся.
Эта новость не вызвала у меня ничего, кроме досады. Чуть ли не единственный достойный противник, и тот ушел. Впрочем, я быстро забыл об этом недоразумении.
Огромный дом, окруженный пышным садом – особняк, где я жил, и тонул во лжи, лести, тщеславии. Фальшивые улыбки не снимаемыми масками были прилеплены к лицам всех, кто был в доме. Всех, за исключением, его хозяев. Учиха не опускаются до фальшивых улыбок. У них куда более совершенные маски. Равнодушие, отчужденность, холодность. Героем был тот, кто мог заставить нас хоть как-то снять эту маску.
… Если подумать, Узумаки был одним из немногих, кому это удалось. Удалось безо всяких усилий. Играючи. Но он даже не догадывался, чего добился. Это ему попросту было не нужно...
Отец видел во мне большой потенциал. Он хотел, чтобы я стал либо юристом, либо врачом. А еще лучше – чтобы я сработался со старшим братом, и вместе вели его дело, или открыли свое. Чтобы я из этого ни выбрал, меня ждало блестящее будущее. Другого у Учиха быть не могло.
Единственным, кто стоял на пути его замыслов, был я сам. Отец списывал все это на переходной возраст. Приглашал психологов. Они заверяли его, что подростки склонны к бунтарству. И что меня все еще гложет потеря матери.
Отец отличался терпением. Он стал закрывать глаза на мои частые драки и старательно проваленные тесты. Чтобы подтянуть мою учебу, он нанял репетиторов. Всех молодых, энергичных, рвущихся доказать, что они чего-то да стоят.
Эти… семпаи мне совершенно не нравились. Наглые, самовлюбленные. Им казалось, что вполне достаточного того, что они попали в особняк Учиха. Что оказались рядом со мной.
Кто-то из них полагал, что им вовсе не обязательно выполнять свою работу. Достаточно просто охмурить меня.
Это раздражало. Но это было единственной темой, на которую можно было говорить с семьей. Единственное, что было интересно отцу. Наверное, таким образом он показывал свою заинтересованность моей жизнью.
Как поставить на место репетиторов, мне, в один из вечеров, рассказал брат.
… Брат…
Многие говорили, что мы похожи. Наверное те, кто отмечал это вслух, думали, что делают нам комплимент. Говорят нам нечто такое, что ублажает наш слух. Не знаю, как к этому относился брат. Мне подобные слова были непонятны. Наверное, чуть ли не каждый раз, когда мне доводилось слышать их, я искал ближайшее зеркало. Хотел убедиться в том, что произнесенный с непоколебимой уверенностью факт – правда.
Но подтверждения чужих слов мне ни разу не удалось увидеть. Да, у нас были общие черты: мы оба брюнеты, и глаза у нас черные. Но точно такими же черноволосыми и черноглазыми были все члены нашей огромной семьи. И это было единственное, что в какой-то степени всех нас объединяло.
У Итачи, моего старшего брата, были довольно длинные, достигающие до плеч волосы. Он всегда перевязывал их черным шнурком. Я же всегда предпочитал короткие стрижки. И я всегда был бледнее него. Черты лица у нас, пожалуй, были схожи. Но сами лица слишком сильно отличались. Не было никакого смысла их сравнивать.
А о характерах и говорить не приходилось. Слишком разные. Ничего общего. Ровным счетом ничего.
… Учиха Итачи был образцовым представителем нашей семьи. Умный, ответственный, аккуратный, серьезный. Он очень хорошо знал свои обязанности и выполнял их с ювелирной точностью.
И лишь изредка, когда рядом не было отца, он позволял себе кое-какие вольности. Он с удовольствием отклонялся от установленных норм поведения. С наслаждением нарушал скучные правила.
Отец восхищался Итачи. В его понимании мой брат был идеальным. Образец для подражания. Он всегда ставил мне его в пример. Очень часто сравнивал с ним. Это раздражало. Бесило. Больше всего меня раздражала двоякость моих желаний. Мне хотелось походить на брата. И вместе с тем, я желал быть совершенно не таким как он.
С Итачи мы практически не пересекались. Но те редкие вечера, что нам удавалось провести вместе, были самым драгоценным временем. Это было моим сокровищем.
Брат нередко говорил мне о том, как важно тщательно продумывать свои действия. Как шаг за шагом нужно приближаться к своей цели. Как важна подготовка. И о том, какие фатальные последствия могут иметь непродуманные действия.
Об этом мне говорили многие. И отец. И многие из его «друзей»-партнеров. И большинство из моих сенсеев. Тех, чьи волосы уже поседели от мудрости, а лица покрыли глубокие морщины.
Но только брат, говоря об этом, имел в виду мои интересы, желания, стремления. Порой мне казалось, что он видит меня насквозь. Что не успел я о чем-то подумать, а он уже и об этом знает…
… В то время Итачи был единственной нитью, удерживающей меня с семьей…
Когда я поступил в первый класс старшей школы, отец отправил брата заграницу. Дом вторично опустел. Теперь он был для меня слишком большим, пустым, чужим. И даже если у меня и было в нем место, оно мне не нравилось.
… С Итачи я больше никогда не виделся…
… «Учиха живут неправильно. Не повторяй их ошибок».
Я, если честно, до сих пор не понимаю всего того, что мама хотела сказать этими двумя фразами. Она повторяла их очень часто. Но никогда не развивала своей мысли. Не говорила, что надо поменять. Не указывала на ошибки…
Теперь, когда в особняке не осталось ничего по-настоящему ценного для меня, когда не было никого, чье расстройство или молчаливый упрек мог задеть меня, я позволил себе «сорваться с цепи».
Я стал небрежно одеваться, чаще нарываться на неприятности, связывался с дурными компаниями. Учебу я практически забросил.
… Хм. В первом классе старшей школы я все еще наивно верил в то, что когда отец узнает как низко я пал, он махнет на меня рукой. Тешил иллюзией, что он отречется от меня…
Мой отец был не из тех, кто пасует перед трудностями. Любая проблема была вызовом для него. Он развлекался, решая трудные, сложно разрешимые задачи. И я тоже был для него своего рода развлечением. И меня он собирался перевоспитать. На свой лад. Он собирался надеть на меня давно уже подготовленную маску и нацепить величественный ярлык «Учиха». Он хотел сделать то, против чего всем сердцем и душой была мать.
В доме добавилось репетиторов. Меня записали на кучу секций. За мной по пятам следовал телохранитель. Он следил за тем, чтобы я не нарывался на неприятности и не пропускал ни одного из выбранных отцом занятий.
… Столь пристальное внимание отца оказалось неприятным. Неудобным.
Тогда я впервые понял, что имели в виду мои наставники. На что пытался обратить мое внимание Итачи…
Все мои действия – были жалким ребячеством. Непродуманные поступки, не просчитанные последствия. Если я хотел избавиться от влияния отца, мне надо было действовать иначе.
... По окончании старшей школы, мне предстояло поступить в институт. Именно на этом, я и решил «сыграть». ВУЗ, в который я поступлю обязательно должен быть престижным. Другие попросту недостойны Учиха. Мой выбор пал на Тодай. В Японии, по моему мнению, нет ничего лучше. А ехать заграницу я не хотел. Отчасти по тому, что такими были планы отца, отчасти из-за того, что я не располагал средствами для такой поездки.
Конечно, Учихи богаты. Но я не собирался зависеть от семьи...
Мой план был предельно прост. Поступить в Тодай. Съехать из дома и начать жить самостоятельно.
Осуществить его было не так-то просто, как поначалу казалось.
Я начал с того, что избавился от большинства репетиторов. Это был не первый раз, когда я следовал совету Итачи. Но тогда, я впервые зашел так далеко.
… Я стал играть со всеми. Против всех…
Моими репетиторами по-прежнему были молодые люди. Девушки, парни. Кто-то из них только закончил учиться. Кто-то еще заканчивал. Каждый раз, когда они видели меня, в их глазах вспыхивали алчные огоньки. Немного реже к алчности добавлялась похоть. Именно на этом я и сыграл.
…Как и говорил Итачи, секс, приправленный хорошей порцией равнодушия и отчужденности - страшное оружие.
Не знаю, какие воздушные замки себе нарисовали нескромные девушки и развязные парни, которых по какому-то недоразумению называли моими репетиторами, но максимум, который они получали – секс. Сухой, безэмоциональный трах. Мы всего на всего удовлетворяли желания наших тел. Не больше, не меньше. Никакой ответственности. Никаких обязательств. Никаких претензий. Ничего.
Хотя, думаю, претензии ко мне, конечно, были. Однако тех, кто хотел бы возмутиться, не видели и не слышали. Учиха – выше того, чтобы смотреть на тех, кто стал для него неинтересным. Тех, кто бесполезен ему.
…Репетиторы стали незаметно исчезать. Однако, были среди них и те, кто принял правила моей игры. Кто желал развлечений, и были не прочь задержаться у нас подольше. Но таких было мало. Единицы.
Так или иначе, у меня появилось свободное время.
Моя учеба заметно улучшилась. А поведение на людях было идеальным. В какой-то момент я намекнул отцу, что охранник, повсюду следующий за мной тенью, мешает мне строить личную жизнь.
Телохранителя от меня убрали. И я получил еще большую свободу. И я занялся обустройством личной жизни. В том смысле, как этот вопрос понимал я.
Я устроился на подработку в продуктовый магазин. Работать для меня было дико. Непривычно. Платили мне сущие гроши. Но это было лучше, чем ничего. У меня еще достаточно времени в запасе, для того чтобы скопить известную сумму.
На этой подработке я познакомился с Хозуки Суйгетсу. Непоседливый, шумный, агрессивный – Суйгетсу постоянно требовал к себе внимания. И всегда добивался желаемого. Даже если в результате он, в качестве бонуса, получал очередной фингал под глазом.
Хозуки утверждал, что фамилия Учиха ему ничего не говорит. Все пытался выведать что в ней такого особенного. Подшучивал над моим самомнением.
- Учиха, - любил смаковать он мою фамилию. – А знаешь, звучит. Есть чем гордиться…
Как-то получилось так, что с Суйгетсу мы сдружились. Нас очень сближала острая нужда в деньгах. Хозуки умел держать нос по ветру. Он всегда знал где и когда можно сорвать куш. Тогда нам казалось, что мы зарабатываем много…
В учебе Хозуки был не силен. Но идеей поступить в ВУЗ загорелся. Он мечтал о ночных попойках в общаге, о громкой музыке, неоновом свете, караоке, клубе, девочках. Перспективы студенчества казались ему прекрасными и манящими. Он решил взяться за учебу. И начал с того, принялся действовать мне на нервы. Он слезно просил подтянуть его по нескольким предметам.
Хорошее слово: «несколько». Больше двух – точно. Но меньше… В нашем случае, было чуть меньше двадцати. Отказываться было поздно. Он и так целый месяц прокапал мне на мозги. К тому же, Учиха не нарушают данных обещаний.
… Мы стали заниматься вместе. Это было сущей пыткой. Суйгетсу не был глупым. Он быстро схватывал материал, быстро понимал самые сложные определения. Но он очень отстал… не от меня. От своих одноклассников. Это чудо какое-то, что он вообще попал в старшую школу, и что до сих пор там учился…
Свободного времени, в широком понимании, у меня как такового не было. Но это не имело ровным счетом никакого значения. Я твердо знал, что если мой план осуществится, я еще от души нагуляюсь. Надышусь свободой. Настоящей. А не той мнимой, на которую так щедр отец.
Все шло идеально. Так считал я. Того же мнения был и отец.
Когда до конца старшей школы оставалось чуть меньше месяца, он окончательно решил, что хочет видеть меня врачом. К тому времени мое мнение уже не имело значения. Иллюзия выбора испарилась. Меня поставили перед фактом. Возможно, это стало бы для меня сильным ударом, если бы я не готовился к этому в течение нескольких лет.
Вступительные экзамены в частный Лондонский лицей я старательно провалил. Так же старательно и прилежно я провалил все не нужные мне предметы.
Зато к экзаменам в Тодай отнесся со всей ответственностью. По крайней мере, попытался. Хозуки слишком боялся предстоящих тестов. Он воображал себя всякие, далекие от учебы, ужасы. У него вообще слишком бурная фантазия.
Мы с Суйгетсу поступали в один ВУЗ. Хотя, правильнее было бы сказать, на одну специальность. Я не был уверен, что Хозуки потянет вступительные. Но Суйгетсу и слышать ничего не хотел о чем-то другом, кроме Тодай. Он решил, что студенчество мы должны провести вместе. Отказ, как всегда не принимался. Мое мнение его не интересовало. Хозуки решил, что обещания того, что будет весело, вполне достаточно.
… К моему не малому удивлению, Суйгетсу прошел. Кажется, он и сам был удивлен не меньше меня. А уж сколько радости у него было по этому поводу… На двоих, что там, на весь Тодай бы хватило.
Мои же результаты были вполне ожидаемы. Отказ из Лондона. И гостеприимно распахнутые двери выбранного мной университета.
Теперь оставалось самое сложное – разговор с отцом. Настало время выкладывать на стол все карты. И это было немного страшно. Ведь у отца всегда было два козырных туза…
… Как ни странно, мне удалось его убедить. Отец не сердился, не возмущался. Кажется, он потерял ко мне всякий интерес, когда я не оправдал его ожиданий. Мой личный счет, на котором накопилась приличная сумма, он закрывать не стал. Великодушно позволил использовать накопленные средства по своему усмотрению. Сказал, что таковым было желание мамы. Добавил еще, что теперь я предоставлен сам себе, и рассчитывать на его помощь не должен. Учихи независимы. Они не опустятся до того, чтобы просить. Я должен был помнить об этом. С момента завершения нашего разговора, когда я покину дом, он перестанет всячески меня обеспечивать. Ведь это я жажду уйти. Это мое желание. И оно тоже имеет свою цену.
- Но ты можешь одуматься, - ровно, совершенно спокойно говорил отец. Даже для собственного сына у него не было никаких эмоций. – Подтянуть свои знания, и в следующем году поступить. В этом случае, мое покровительство останется неизменным…
Я ушел. Открыто, с гордо поднятой головой. Как подобает Учихам…
На первом курсе мы с Хозуки выполняли старательно продуманный им план. Караоке, клубы, девочки.
… Смешно подумать, что тогда у меня даже не было жилья. Мы то снимали дешевую комнату в мотеле, то ночевали в общаге, у одногруппников. Последнее случалось чаще.
Обычно, мы ходили в клуб небольшой компанией. Человек пять. Мы с Хозуки, и еще трое. Они все время менялись. В зависимости от настроения Суйгетсу. Он сам выбирал людей, вхожих в «наш круг». Иногда Хозуки снисходил до объяснений того, почему сегодня собралась такая компания, а вчера была совершенно другая. В его объяснениях напрочь отсутствовала логика, но я не обращал на это внимания. Мне было все равно куда идти, с кем тусить.
… На первом курсе вся моя жизнь свелась к развлечениям. Кроме них была еще подработка. Ее мы с Хозуки так и не бросили. Суйгетсу, как и прежде, по каким-то своим каналам узнавал, где можно заработать больше. Мы брались за самые нелепые задания. Вплоть до того, чтобы нарядившись плюшевым медведем, раздавать листовки или развлекать детвору.
Работали мы обычно днем. Ночью шли гулять. В университете же практически не появлялись.
Староста как мог прикрывал наши прогулы. За это мы несколько раз звали его оторваться с нами. Но он, к счастью, был слишком прилежным. Жил по строгому расписанию…
На моей первой сессии, я чуть не вылетел из универа. Проблемы с учебой немного отрезвили. Заставили одуматься, немного остепениться. Не для того, я поступал в Тодай, чтобы вылететь оттуда после первого же семестра.
Я решил, что пора менять образ жизни.
Во втором семестре, мне без особого труда удалось собрать вокруг себя небольшую компанию. Несколько девушек и немного парней. Одним из которых был, конечно же, Суйгетсу.
С одной из девушек я замутил нечто, что она называла серьезным. Мы не встречались, но жили вместе. Она добилась того, чтобы нам выделили комнату. Ни у кого не возникло вопросов о том, что я не прописан в общаге. Никого это не волновало. Все решало всего одно слово. «Любовь».
Мою девушку звали Хината Хьюга. Она была милой, застенчивой. Обладала аппетитным телом. На мой взгляд, в ее внешности был один единственный изъян. Она была брюнеткой. Мне никогда не нравились темноволосые люди. Едва ли об этом было кому-то известно.
Еще одной проблемой Хинаты было то, что она воспринимала нас и наши отношения всерьез. Наверное, иначе и быть не могло. Мы провели не одну бурную ночь вместе. И если для нее это что-то да значило, то для меня это было ни больше, ни меньше, чем просто способом развлечься.
… Жизнь дома меня достаточно развратила…
Мне было удобно быть с Хьюгой. Удобно, не уютно. Впрочем, тогда меня мало беспокоил уют. Хината начала мне надоедать. Но порвать с ней я не мог. Поэтому мне пришло в голову разбавить ее общество еще парой девчонок. Против парней я тоже ничего не имел.
Суйгетсу, когда узнал, как я развлекаюсь, пришел в неописуемый восторг. Он тоже попытался встречаться сразу с тремя. Разве что, приобретать новый опыт с парнями отказался.
Хозуки не очень-то преуспел в своей игре с тремя. Отчасти все дело было в том, что Суйгетсу, в целом, довольно открытый парень и совершенно не умеет лгать. Отчасти в том, что его заарканили. Мой приятель влюбился. По самые уши. И на его чувства, насколько мне известно, отвечали.
… Мои отношения с Хинатой медленно сходили на нет. В конце концов мы расстались. Мне снова пришлось искать жилье.
Впрочем, это было не так уж и трудно. Около трех месяцев я жил вместе с Дзюго, одним из моих тогдашних партнеров. Жить с парнем, с которым спишь, оказалось довольно трудно. Он был слишком требовательным. Хотел, чтобы все мое внимание было приковано к нему. Чтобы кроме института и него, меня ничто не интересовало.
После того, как он высказал мне все свои требования, мы разошлись. Он вполне удовлетворял меня в постели, но был не тем, ради кого я бы согласился распрощаться со свободой.
Следующие несколько месяцев я жил с одной из своих девушек. Как-то получилось, теперь их у меня было то ли пять, то ли семь. И мне довелось пожить с каждой из них. Это было настоящим психологическим приключением.
Прошло черт знает сколько времени, когда я наконец понял, что всегда завишу от своей пассии. Что я, самое главное, живу у подруг и друзей. Что самому мне некуда податься. У меня нет дома.
Это надо было исправить. Уж на что, на что, а деньги на квартиру у меня были. Счет, что когда-то открывала для меня мама, который все время, до тех пор, пока я не ушел из дома, исправно пополнял отец, не изменился. Я не пользовался им. Отчасти потому, что не хотел, чтобы отец мог хоть как-то проследить мои действия. Отчасти потому, что считал, что все свои развлечения я должен оплатить сам.
Я занялся поисками квартиры. Покупать ее мне не хотелось. Я не был уверен, что по окончании университета останусь в Токио. Да и подобная покупка, на самом деле, была дорогим удовольствием. Я не хотел за раз тратить все, что у меня было.
… На поиски жилья ушло несколько больше времени, чем я рассчитывал. Я перебрал множество вариантов. Но все они мне не подходили. Одни были далеко от работы и университета. Другие оказались совершенно непригодными для жизни.
Наконец, когда лето было в самом разгаре, мне удалось найти идеальный вариант. Удобный район. Хорошо развита сеть транспорта. Без труда можно добраться и в Тодай, и на работу. К тому же, рядом оказалась пара развлекательных мест.
Квартира была ухоженной и уютной. Стоило зайти в нее один раз, чтобы понять: здесь всегда хорошо, тепло. Сюда приятно возвращаться после трудового дня.
Здесь было две комнаты, просторная кухня, хорошо обустроенный санузел. Все было хорошо. Но арендная плата была слишком высокой. За такую сумму, я мог, при желании купить себе квартиру где-нибудь на окраине Токио.
Довольно скоро я узнал, что эта квартира понравилась еще одному молодому человеку. Он, как и я был студентом. И для него аренда тоже была высока.
Пожилой хозяин квартиры, предложил нам оптимальный вариант: жить здесь вдвоем. Делить аренду пополам. Он обратил внимание на то, что в квартире две комнаты. И что едва ли мы будем мешать друг другу.
Меня, как и моего будущего соседа, вполне устроило это предложение. Мне было абсолютно все равно с кем жить. Лишь бы не с кем-нибудь из своих знакомых. Впрочем, и на это я тоже мог закрыть глаза. Ведь те, кого бы мне не хотелось видеть, никак не могли претендовать на сожительство со мной. У них была своя жилплощадь.
Я сказал хозяину квартиры, что мне плевать с кем я буду жить. Что для меня главное, чтобы мой сосед платил свою часть аренды. Остальное значения не имело.
- Вот и он то же самое говорит, - со вздохом отвечал мне хозяин квартиры. – Но я настаиваю на том, чтобы вы познакомились. И убедились, что между вами не будет никаких недоразумений.
Я продолжал отказываться. Но на моего соседа старику, видимо, удалось надавить. Он согласился предварительно встретиться со мной. Больше отпираться я не стал. Не имело смысла. Мы договорились встретиться во вторник, в три часа. Местом встречи естественно была квартира.
… Мой сосед опаздывал. Я могу понять, пять минут. Максимум десять. Но с момента встречи прошло уже полчаса, а он все еще не явился. Меня начинало это раздражать. Я бы уже давно ушел, если бы не старик, и не тот факт, что у меня сегодня был выходной.
Хозяин квартиры рассказывал мне различные забавные истории, которые происходили в стенах этой квартиры. Он всеми силами старался скрасить наше ожидание. В какой-то момент сделал паузу, перевел дыхание, но вместо того, чтобы продолжить очередную историю радостно сказал:
- А вот и он.
Голос у моего будущего соседа был довольно приятный, энергичный, и в то же время немного запыхавшийся. Он извинялся. Сильно извинялся. Но, как мне показалось, искренности в его словах было не больше, чем у меня интереса, к рассказанным стариком историям.
Хозяин квартиры отошел в сторону, и мы смогли увидеть друг друга. Мне потребовалось не больше пары секунд для того, чтобы узнать его. Меня поразило то, что я, оказывается, все еще помню этого парня. Что несмотря на все мое желание жить с кем-то совершенно чужим, моим соседом будет давний знакомый. На деле, правда, совершенно мне не знакомый.
Узумаки Наруто практически не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Не слишком короткие волосы цвета спелой пшеницы как всегда были растрепаны. И вместе с тем, они каким-то непостижимым образом аккуратно обрамляли его лицо, в котором уже не осталось ничего детского. Видимо, он быстро повзрослел. Как и я сам.
Глаза у него, как и в детстве, горели жизнелюбием. Сейчас они были широко распахнуты. Светлые брови, что едва угадывались под отросшими волосами, сходились к переносице. Виноватое выражение, что так забавно смотрелось на его лице, сменило узнавание. Что в свою очередь сменило удивление. Кажется, он тоже не ожидал меня здесь увидеть.
Некоторое время мы молчали. Изучали друг друга взглядом. Оценивали друг друга. Как будто снова собирались драться.
Только сейчас это была бы драка совсем другого рода.
Узумаки обзавелся татуировками-усами, что в сочетании с его хитрыми глазами придавало ему сходство с койотом. Кожа у него была бронзовой. Возможно, он посещал солярий. А может, всегда был таким. Немного смуглым.
Он казался крепким. Тело у него явно было ухоженным и хорошо тренированным. В какой-то момент мне захотелось прикоснуться к нему, чтобы убедиться в том, что кожа у него на деле такая же мягкая, как кажется. Что мышцы у него действительно такие же крепкие, как это видится со стороны.
Узумаки был красив, сексуален. Он отличался от тех, с кем я прежде проводил время. В нем отчетливо чувствовался стержень. Он знал чего хотел, знал как этого добиться, и добивался этого. Он был независимым. Непокорным.
Одной этой встречи с ним было достаточно, чтобы я понял: с ним я не смогу играть точно так же, как с другими. Он кто угодно, но не «жертва». «Хищник». Такой же, как я. И то, что он ниже меня на полголовы, никак не изменит этого факта.
Хмыкнув, я прервал повисшую тишину. По губам проскользнула улыбка: я давал ему понять, что узнал его.
Он смерил меня настороженным и в тоже время каким-то заинтересованным взглядом. Затем бросил короткий взгляд на терпеливо ожидающего нашего знакомство старика.
- Наруто, - негромко, сказал он.
Возможно, он забыл, как меня зовут. Немудрено. Я сам удивляюсь тому, все еще помню его. Хотя на деле, нет в этом ничего удивительного. Ведь он в каком-то роде был моим первым. Тем, кто смог меня заинтересовать. Немного растормошить.
- Саске, если ты забыл, - хмыкаю в ответ несколько двусмысленную фразу. Проверяю его реакцию.
Узумаки отмахнулся от провокации, как будто ее и не было вовсе. Другое дело старик. Он понял меня буквально. И отчего-то ему даже в голову не пришло, что мы могли просто быть знакомы. Что в детстве жили по соседству, или еще что-то в этом духе.
Наруто посчитал знакомство законченным. Объявил о своем намерении въехать в квартиру в ближайшее время и ушел. За ним со мной распрощался и хозяин. Я же отчего-то уходить не спешил. Зашел на кухню. Оттуда окна выходили во двор. Я наблюдал за тем, как Узумаки вышел из подъезда, и как к нему, спустя буквально минуту подлетела симпатичная блондинка. В качестве приветствия они поцеловались. У меня практически не осталось сомнений в том, что они пара.
Что ж, это было даже хорошо. Ведь именно этого я хотел. Чтобы со мной жил совершенно чужой мне человек. Такой, кто не будет ко мне лезть. Узумаки был практически идеальным вариантом. Чтобы сказать это наверняка, с ним надо было прожить хотя бы месяц.
… Узумаки оказался удобным соседом. Не требовательным. От меня ему ровным счетом не нужно было ничего. Он не вторгался в мою жизнь. Даже не задавал никаких невинных, вежливых вопросов.
Старик-хозяин нам рассказал немного друг о друге. И я знал, что Наруто учится в Мейдзин. А ему, в свою очередь было известно о том, что я учился в Тодай. Еще мы обменялись телефонами. Это было необходимо, раз мы собирались жить вместе. Мы оба это прекрасно понимали.
Большего мы друг о друге не знали. И как-то не стремились узнать.
Мы пересекались крайне редко. Либо за завтраком, либо за ужином. Встречались мы исключительно на кухне. И практически не разговаривали. Всегда были очень заняты едой и постоянно куда-то спешили.
У Узумаки было много друзей. Они часто навещали его. Среди его гостей были как девушки, так и парни. С некоторыми, на мой взгляд, было невозможно общаться. Разве что развлекаться. Но я очень сомневался в том, что Наруто вел такой же образ жизни, как и я.
Как бы там ни было, мы с ним, буквально в первый же день совместного проживания договорились не превращать квартиру в бордель.
… Инузука Киба – непоседливый, шумный, предприимчивый молодой человек с яркими красными татуировками на щеках, был лучшим другом Узумаки. Еще он был духовным братом Суйгетсу. Не прошло и пары минут с их знакомства, как они уже спелись.
… Я нисколько не удивился, что эти двое обсуждали меня и Узумаки. Куда поразительнее было узнать, что Наруто живет так же как я. Что он без разбору встречается и спит как с девушками, так и с парнями.
Это разожгло во мне интерес. Было у меня такое желание: переспать с ним.
Но Узумаки был для меня недоступен так же, как и я для него. Он проводил все свободное время с друзьями. Возвращался домой поздно ночью и сразу же ложился спать. Я поступал точно так же.
… Теперь осталось понять: кто за кем повторял...
Сблизила нас сессия. Такое неприятное время, когда безумно хочется гулять, но предстоящий экзамен заставляет послать желания куда подальше.
Я сидел на кухне и ждал, когда закипит чайник. Чтобы не терять впустую время, я захватил с собой учебник, и штудировал один из многочисленных параграфов. Увлекшись, я не сразу заметил, что чайник закипел, и что Узумаки зашел на кухню. Он теперь как-то странно на меня смотрел. В его взгляде смешалось и сочувствие и суеверный ужас. Наруто покачал головой. И когда я думал, что он, как всегда, так и не сказав ни слова, уйдет, Узумаки неожиданно задал мне вопрос. Я даже не сразу понял, что он касается того предмета, что я тогда учил. Неопределенно хмыкнув, я ему ответил. Вопрос, в целом, был простым.
Услышав ответ, Наруто недовольно фыркнул, тряхнул головой и с вызовом посмотрел на меня. Его глаза весело блестели. Он задал свой следующий вопрос.
Я невольно удивился тому, что он так хорошо знает особенности предмета. Я понятия не имел на кого он учится. Какие предметы проходит. И тем более я не знал ответа на его вопрос. Это вызвало у меня раздражение. Узумаки же торжествовал.
С тех пор мы начали общаться. Хотя не уверен, что «общаться» - это правильное определение. Мы учились вместе. Он был не первым, с кем я занимался подобным, но зато первым, кто знал в чем-то больше чем я. У нас были разные программы. То, что я уже выучил, Узумаки только учил и наоборот.
Мы старались заниматься друг с другом по очереди. Но иногда случалось так, что экзамены у нас были в один день. А времени на подготовку практически не хватало. В таких случаях, мы запасались пивом и до глубокой ночи учились.
… Пожалуй, запивать знания алкоголем было не лучшим нашим решением…
Когда сессия заканчивалась, заканчивалось и наше общение.
Это неприятно царапало душу. Узумаки был одним из не многих, с кем мне хотелось проводить время. Кто по-настоящему был мне интересен. Кто совершенно не навязывал мне своего общества.
Мне хотелось узнать его получше. Разгадать тайну его души. Хотелось понять: почему он вспоминает о том, что нужно веселиться, шуметь, всем своим видом показывать, что он без ума от жизни только когда рядом Инузука. Почему становился «нормальным», сосредоточенным, в какой-то степени даже серьезным, когда его не было рядом.
… Но в каком бы настроении ни пребывал Узумаки, все его чувства без труда читались на его лице.
Мне нравилось читать его эмоции. Понимать по ним, о чем он думает…
Я не понял, когда Наруто стал одним из тех, кого я был рад видеть всегда, при любых обстоятельствах. Когда неосознанно начал воспринимать его, как члена своей семьи. С ним мне было хорошо и спокойно. И не имело ровным счетом никакого значения то, что мы практически не разговаривали. С Итачи мы тоже редко перекидывались больше, чем парой слов.
Но Узумаки я не мог назвать своим. Мы не состояли в родстве. Не было ни одной причины, по которой он должен был всегда оставаться рядом. У него было много приятелей, знакомых, друзей. Среди них, возможно, был кто-то, кто уже украл его сердце. Тот, кем были заняты все его мысли. Тот, к кому он рано или поздно уйдет. С кем свяжет свою жизнь.
… Мысль о том, что Наруто уйдет - пугала меня. Мне было страшно представить тот день, когда он исчезнет из моей жизни. Исчезнет так же, как мать и брат.
Но если мне хотелось, чтобы родные были просто рядом со мной, то с Узумаки все было несколько иначе. Я хотел обладать им. Хотел, чтобы он принадлежал мне одному. И чтобы для него я тоже был единственным.
Я прекрасно понимал, что если хочу покорить его сердце, то он как минимум должен быть рядом со мной. Но я не знал, как удержать его. Как не дать уйти. Как хотя бы один вечер провести вместе с ним.
К тому же, я понятия не имел, как кого-то покорить. Затащить в постель – это одно. А запасть в душу – совсем другое.
Я не знал что делать. И поэтому не делал ничего. Я запер все свои странные чувства и собственнические желания глубоко в сердце. И продолжал вести тот образ жизни, который начал еще на первом курсе. Клубы, свидания с тремя, горячий секс с теми, кто хоть как-то меня заинтересует. И конечно же университет и работа. На Узумаки попросту не было времени.
Пока мне было вполне достаточно знать, что он рядом. О том, что он, по сути, в любой момент может съехать, я старался не думать. У меня было слишком много развлечений, которые без труда вытесняли страх о том, что однажды Наруто навсегда исчезнет из моей жизни.
Узумаки, как и я не отказывал себе в развлечениях. По пальцам двух рук можно было сосчитать те вечера, что он провел в одиночестве. Ему, как и мне, не стоило никаких трудов найти себе кого-то, кто скрасил бы его вечер.
Впрочем, Наруто, как я понял, по большей мере предпочитал проводить время в обществе своих знакомых. А может, он просто хотел построить серьезные отношения. Мне даже довелось познакомиться с девушкой, всерьез его заинтересовавшей.
… Забавно. Тогда я ни на минуту не сомневался, что это так. А ведь мог вспомнить самого себя. Хозуки ведь тоже никогда не знал кому из своих многочисленных девушек я отдаю большее предпочтение…
Однажды, в один из выходных дней, ко мне пришла одна из моих девушек. Тен-Тен. Она казалась мне забавной. С ней было интересно. К тому же, она была очень страстной.
Вместе с ней, к нам пришла Хината. После разрыва мы с ней практически не общались. Но и козни друг другу не строили.
Хьюга не знала, где я живу. Да и пришла она вовсе не ко мне. К Наруто.
Что ж. Хината – видная девушка. Милая, обходительная, внимательная. Я бы нисколько не удивился, узнав, что она покорила сердце Узумаки. Куда более невероятным мне показалось то, что Наруто был знаком с Тен-Тен.
... Несколько позже, Суйгетсу, давясь смехом, рассказал мне о том, что мы с Узумаки махнулись подружками. Хм, это действительно было смешно…
… В один из походов в клуб, Хозуки обратил внимание на девушку. Она однозначно умела привлекать внимание. У нее были яркие, бросающиеся в глаза, красные волосы. Они были не слишком длинными, но не очень-то и короткими. Очки в черной оправе придавали кокетливый вид. Она была одета во все черное: короткие шорты и облегающий упругую грудь топ. Двигалась она хищно и в то же время как-то изящно. Она завлекала. И, кажется, прекрасно знала, что ведет себя довольно вызывающе.
Понаблюдав за девушкой несколько минут, Суйгетсу горестно вздохнул. Мол, жаль. Девушка у него есть. И вызвать у нее ревность у него не было ни малейшего желания.
В тот вечер я был абсолютно свободен. Мне показалось, что это неплохой шанс развлечься.
Мы познакомились. Ее звали Карин. Она очень быстро дала мне понять, что я ей нравлюсь. Меня это вполне устраивало. Я задал ей дежурный вопрос: «Ты здесь одна?»
- С компанией, - девушка легкомысленно махнула рукой в сторону. – Но они не будут против, если я от них оторвусь.
Я посмотрел туда, куда она указывала. На диванах сидело несколько человек. Среди них я без труда узнал Инузуку и своего соседа.
На всякий случай я уточнил, туда ли я смотрю. Отчего-то за ориентир я взял именно Узумаки. Может, потому, что он единственный, среди собравшихся был блондином. Может от того, что как раз когда я задавал свой вопрос, он встал.
Карин согласно покивала. Сказала, что парня зовут Наруто. И что ему точно плевать на то кто есть рядом.
- Этот всегда найдет себе развлечения, - как-то презрительно фыркнула она.
Мне совершенно не хотелось связываться с очередной знакомой Узумаки. Поэтому дальше танцев и совместной выпивки мы не пошли. Карин явно была огорчена таким положением вещей. Но меня все больше, чем устраивало. Моя случайная знакомая очень напоминала мне тех репетиторов, от которых я в свое время избавлялся. Связывать с кем-то подобным, пусть и на одну ночь, мне совершенно не хотелось.
… Пока мы пили, Карин много рассказала о себе. Что она учится в Мейдзин. Ребята, с которыми она пришла – ее одногруппники. А она – их староста…
Продолжение в комментах
Автор: Шахматист чан
Бета: Asahi Raito
Фэндом: Naruto
Персонажи: Саске/Наруто
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Повседневность, POV, AU, Songfic, Эксперимент, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: Я доверяю бумаге то, о чем боюсь когда-нибудь забыть...
Посвящение:Читателям
Публикация на других ресурсах:вопрос подлежит обсуждению
Примечания автора:
1) часть первая Посмотретьdaenriss.diary.ru/p187555688.htm
2) Фанфик написан под песню:
Nickelback: "If Everyone Cared"
В работе цитируются строки из песни Bryan Adams - Please Forgive Me
3) Для меня эта работа – эксперимент. Буду рада отзывам и критике!
Саске Саске
Осень выдалась дождливой. Чуть ли не каждый день льет как из ведра. Сегодня тоже идет дождь. Ливень. Струи воды стучат в окно, барабанят по карнизам, стекают по водосточным трубам.
Шум воды – единственный звук, что нарушает тишину. Гнетущую, одинокую тишину. Она кажется невыносимой. Когда тебя нет рядом, все кажется невыносимым, пустым, бесцветным.
Гремит гром. Громко, раскатисто, угрожающе. Это заставляет меня встрепенуться. Отвести взгляд от залитого водой окна. Чтобы разбавить тишину, включаю радио. Чуть ли не на всех станциях слышится шум и треск. Помехи раздражают слух. Но из чистого упрямства, радио я не выключаю.
Проходит около пяти минут, и тишину, царящую на кухне, нарушает бодрый голос диктора. Он успевает только сказать, что в связи с ливнем остановлено движение и посоветовать не покидать своих домов. А потом снова все сменяет шум и треск.
А ведь совсем недавно не было никакой грозы. Пару часов назад казалось, что ты вышел всего-то на час. Уехал в аэропорт, чтобы встретить отца, получишь от него передачку и вот-вот вернешься. Погода, как нередко бывает, путает все карты. Теперь, пока ливень не пройдет, ты не вернешься.
Черт. Если бы ты разбудил меня, а не поддался очередному приступу проявления заботы, я бы поехал с тобой.
... Ты ведь не забыл, что у меня еще неделя отпуска?..
Так и не выключив радио, ухожу в гостиную. В комнате царят неприятные сумерки. Но отчего-то у меня и в мыслях нет включить общий свет. Подхожу к письменному столу. Ты всегда сидишь за ним, когда ждешь меня.
Забавно. Мы впервые поменялись местами.
Смотрю в окно. Сквозь водные разводы с трудом угадывается дорога. Она ведет к дому. Если все время, ни на что не отвлекаясь смотреть в окно, то непременно увидишь того, кто приходит в дом. Кажется, я понимаю, почему ты любишь сидеть именно в этой комнате. Но ведь ничто не заставит тебя неподвижно сидеть и терпеливо ждать. Ты вообще никогда не отличался терпением.
Чем же ты занимаешься, когда ждешь меня?
Стол у нас практически пустой. На нем стоит лампа и моя фотография. Странно. Почему здесь нет твоей? Почему на снимке я один, а не с тобой?
В столе тоже пусто. Лишь в верхнем ящике лежит общая тетрадь и пара ручек.
Меня всегда поражал твой почерк. Аккуратный, ровный, четкий. И это при том, что в жизни ты довольно неряшливый.
Взгляд сам собой скользит по написанным строкам. Не замечаю, как начинаю улыбаться. Так вот чем ты занимаешься, когда ждешь меня.
Включаю настольную лампу. Желтый свет освещает небольшую часть стола. Но этого вполне достаточно. С удовольствием, не пропуская ни строчки, читаю. Читаю и понимаю, что многого о тебе не знал. И что ты совершенно не знаешь меня. И это несмотря на то, что мы довольно долго живем вместе. Просто ты никогда не задавал мне вопросы. И я благодарен тебе за это.
Идея написать тебе «ответ» кажется мне правильной. Именно поэтому достаю из стола ручку, и даже не пропуская страницы, начинаю писать. Я расскажу тебе о том времени, о котором писал ты сам.
Впервые я встретил Наруто в первом классе средней школы. Мы учились в параллельных классах и пересекались лишь на уроках физкультуры. Когда не прогуливали ее.
Может быть, мы пару раз встречались в коридорах, но ни он, ни я, тогда не придавали этому значения. Тогда нас друг для друга не существовало.
По-настоящему мы познакомились, когда лидеры наших классов устроили невинную шалость. Стрелку. На большой перемене мы собрались на заднем дворе школы, и приготовились решить самые серьезные, как нам тогда казалось, проблемы.
… В школе для меня существовали только драки. Для меня, наверное, это был один единственный шанс нарушить правила. На всё остальное сенсеи закрывали глаза. Немудрено. Ведь я же Учиха.
Учиха. Они идеальны. Во всем. Всегда. Они чтят традиции. Следуют правилам. Смотрят на всех свысока. Смотрят снисходительно. Они позволяют людям быть рядом с ними. За их вежливыми улыбками скрывается лед. Огромный слой непробиваемого льда.
Учиха всегда держат в узде свои эмоции и желания. Они ни к кому не проявляют интерес. Никого не подпускают к себе.
Моей матери не нравились законы Учиха. Она нередко говорила мне об этом. Тогда я многого не понимал. Многое с тех пор забылось. Но одно навеки врезалось в мое сознание: Учиха живут неправильно. Неправильно.
И я как мог пытался нарушать вековые устои… клана. Увы, как ни старался, я нашел лишь один способ получать наказания: драки.
Мама не любила, когда я участвовал в потасовках. Приходила в ужас, когда узнавала, что инициатором драк был я сам.
Расстраивать маму мне не нравилось. У нее было слабое сердце. Врачи запрещали ей переживать. До тех пор, пока она была жива, я старался не попадать в переделки.
Но в первом классе средней школы уже ничто меня не сдерживало…
Мы пришли на стрелку одновременно. Время было дорого. Перемена не будет бесконечной. После коротких переговоров лидеров класса и установки правил, мы разбились на пары. Мой соперник был моей полной противоположностью. Как внешне – блондин с искрящимися синими глазами, так и внутренне. Он был шумным, открытым, жизнерадостным, активным. Любил быть в компании. Я же предпочитал одиночество и тишину.
Стоя к нему лицом к лицу. Впервые видя его так близко, я думал о том, что этот Узумаки слишком яркий. Он раздражает.
Но с ним было интересно. Чего стоило одно только «приветствие».
Обычно, мои противники не держатся долго. Мой наставник боевых искусств показал мне несколько приемов, позволяющих быстро расправляться с уличными задирами. Тогда мне отчего-то очень хотелось разделаться с Наруто как можно быстрее. Я предвкушал расправу над ним. Жаждал торжества победы.
Но мне дали отпор. Наверное, в тот миг я впервые отчетливо почувствовал чужое желание победить. Победить во чтобы то ни стало. Впервые я встретил человека, который так же сильно жаждал лаврового венка, как и я сам.
У Узумаки тоже было несколько тузов в рукаве. Если бы я сам не знал о них, мне пришлось бы туго. Парировать опасные выпады, практически угрожать жизни противника – все это возводило на вершину блаженства. Заставляло почувствовать вкус жизни. О, это было прекрасно. Это была встряска и для тела и для души. Эта драка обещала многое. Мой оппонент был ловок, достаточно быстр, хитер. Нас ожидало веселье. Мы это понимали.
Но насладиться дракой нам помешали. По каким-то причинам сенсей вышел на задний двор, увидел и как мы с Наруто деремся.
Поначалу он лишился дара речи. Потом нервным, срывающимся на визг голосом велел нам разойтись. Но его слова были для нас пустым звуком. Здесь, наверное, я должен сказать отдельное спасибо Наруто. За то, что он не пожелал останавливаться. За то, что жаждал победы, за то, что ему было плевать на то, что ему говорят и что происходит вокруг.
Огромных трудов стоило сенсею разнять нас с Узумаки. Нам тоже было трудно. Ведь удары мы предназначали друг другу, а не учителю.
После того, как нас «привели в чувство» и заставили выслушать лекцию о правилах поведения в общественных местах вообще, и в школе в частности, нас с Наруто отправили к директору.
В кабинете директора мне доводилось бывать и не раз. Но раньше я был там в качестве почетного гостя. Так сильно провинился впервые.
Директор – лысеющий старичок с большой тростью, тяжело вздыхая рассадил нас с Узумаки по разным углам комнаты, и вызвал наших родителей.
Я очень сомневался, что отец откликнется на этот вызов. Мой отец, акула бизнеса, он ни за что не променяет час своего бесценного времени на очередную шалость своего младшего сына. Но я ошибся. Он появился в кабинете директора вместе с отцом Узумаки. Их коротко ввели в курс дела, и они, наверное, своим вопросом удивили всех присутствующих в кабинете:
- Победил?
Победы, пусть даже в драках, были очень важны. Учиха не проигрывают. Никогда.
… После того, как сенсей разнял нас на заднем дворе, мы с Наруто не перекинулись ни словом, ни взглядом. Стоило нам уйти с заднего двора школы, как мы перестали существовать друг для друга. Я очень сомневаюсь, что мы могли стать друзьями. Конечно, глупо отрицать, что такая возможность была. Но после той стрелки мы не виделись. И только многим позже, совершенно случайно, я узнал, что он перевелся.
Эта новость не вызвала у меня ничего, кроме досады. Чуть ли не единственный достойный противник, и тот ушел. Впрочем, я быстро забыл об этом недоразумении.
Огромный дом, окруженный пышным садом – особняк, где я жил, и тонул во лжи, лести, тщеславии. Фальшивые улыбки не снимаемыми масками были прилеплены к лицам всех, кто был в доме. Всех, за исключением, его хозяев. Учиха не опускаются до фальшивых улыбок. У них куда более совершенные маски. Равнодушие, отчужденность, холодность. Героем был тот, кто мог заставить нас хоть как-то снять эту маску.
… Если подумать, Узумаки был одним из немногих, кому это удалось. Удалось безо всяких усилий. Играючи. Но он даже не догадывался, чего добился. Это ему попросту было не нужно...
Отец видел во мне большой потенциал. Он хотел, чтобы я стал либо юристом, либо врачом. А еще лучше – чтобы я сработался со старшим братом, и вместе вели его дело, или открыли свое. Чтобы я из этого ни выбрал, меня ждало блестящее будущее. Другого у Учиха быть не могло.
Единственным, кто стоял на пути его замыслов, был я сам. Отец списывал все это на переходной возраст. Приглашал психологов. Они заверяли его, что подростки склонны к бунтарству. И что меня все еще гложет потеря матери.
Отец отличался терпением. Он стал закрывать глаза на мои частые драки и старательно проваленные тесты. Чтобы подтянуть мою учебу, он нанял репетиторов. Всех молодых, энергичных, рвущихся доказать, что они чего-то да стоят.
Эти… семпаи мне совершенно не нравились. Наглые, самовлюбленные. Им казалось, что вполне достаточного того, что они попали в особняк Учиха. Что оказались рядом со мной.
Кто-то из них полагал, что им вовсе не обязательно выполнять свою работу. Достаточно просто охмурить меня.
Это раздражало. Но это было единственной темой, на которую можно было говорить с семьей. Единственное, что было интересно отцу. Наверное, таким образом он показывал свою заинтересованность моей жизнью.
Как поставить на место репетиторов, мне, в один из вечеров, рассказал брат.
… Брат…
Многие говорили, что мы похожи. Наверное те, кто отмечал это вслух, думали, что делают нам комплимент. Говорят нам нечто такое, что ублажает наш слух. Не знаю, как к этому относился брат. Мне подобные слова были непонятны. Наверное, чуть ли не каждый раз, когда мне доводилось слышать их, я искал ближайшее зеркало. Хотел убедиться в том, что произнесенный с непоколебимой уверенностью факт – правда.
Но подтверждения чужих слов мне ни разу не удалось увидеть. Да, у нас были общие черты: мы оба брюнеты, и глаза у нас черные. Но точно такими же черноволосыми и черноглазыми были все члены нашей огромной семьи. И это было единственное, что в какой-то степени всех нас объединяло.
У Итачи, моего старшего брата, были довольно длинные, достигающие до плеч волосы. Он всегда перевязывал их черным шнурком. Я же всегда предпочитал короткие стрижки. И я всегда был бледнее него. Черты лица у нас, пожалуй, были схожи. Но сами лица слишком сильно отличались. Не было никакого смысла их сравнивать.
А о характерах и говорить не приходилось. Слишком разные. Ничего общего. Ровным счетом ничего.
… Учиха Итачи был образцовым представителем нашей семьи. Умный, ответственный, аккуратный, серьезный. Он очень хорошо знал свои обязанности и выполнял их с ювелирной точностью.
И лишь изредка, когда рядом не было отца, он позволял себе кое-какие вольности. Он с удовольствием отклонялся от установленных норм поведения. С наслаждением нарушал скучные правила.
Отец восхищался Итачи. В его понимании мой брат был идеальным. Образец для подражания. Он всегда ставил мне его в пример. Очень часто сравнивал с ним. Это раздражало. Бесило. Больше всего меня раздражала двоякость моих желаний. Мне хотелось походить на брата. И вместе с тем, я желал быть совершенно не таким как он.
С Итачи мы практически не пересекались. Но те редкие вечера, что нам удавалось провести вместе, были самым драгоценным временем. Это было моим сокровищем.
Брат нередко говорил мне о том, как важно тщательно продумывать свои действия. Как шаг за шагом нужно приближаться к своей цели. Как важна подготовка. И о том, какие фатальные последствия могут иметь непродуманные действия.
Об этом мне говорили многие. И отец. И многие из его «друзей»-партнеров. И большинство из моих сенсеев. Тех, чьи волосы уже поседели от мудрости, а лица покрыли глубокие морщины.
Но только брат, говоря об этом, имел в виду мои интересы, желания, стремления. Порой мне казалось, что он видит меня насквозь. Что не успел я о чем-то подумать, а он уже и об этом знает…
… В то время Итачи был единственной нитью, удерживающей меня с семьей…
Когда я поступил в первый класс старшей школы, отец отправил брата заграницу. Дом вторично опустел. Теперь он был для меня слишком большим, пустым, чужим. И даже если у меня и было в нем место, оно мне не нравилось.
… С Итачи я больше никогда не виделся…
… «Учиха живут неправильно. Не повторяй их ошибок».
Я, если честно, до сих пор не понимаю всего того, что мама хотела сказать этими двумя фразами. Она повторяла их очень часто. Но никогда не развивала своей мысли. Не говорила, что надо поменять. Не указывала на ошибки…
Теперь, когда в особняке не осталось ничего по-настоящему ценного для меня, когда не было никого, чье расстройство или молчаливый упрек мог задеть меня, я позволил себе «сорваться с цепи».
Я стал небрежно одеваться, чаще нарываться на неприятности, связывался с дурными компаниями. Учебу я практически забросил.
… Хм. В первом классе старшей школы я все еще наивно верил в то, что когда отец узнает как низко я пал, он махнет на меня рукой. Тешил иллюзией, что он отречется от меня…
Мой отец был не из тех, кто пасует перед трудностями. Любая проблема была вызовом для него. Он развлекался, решая трудные, сложно разрешимые задачи. И я тоже был для него своего рода развлечением. И меня он собирался перевоспитать. На свой лад. Он собирался надеть на меня давно уже подготовленную маску и нацепить величественный ярлык «Учиха». Он хотел сделать то, против чего всем сердцем и душой была мать.
В доме добавилось репетиторов. Меня записали на кучу секций. За мной по пятам следовал телохранитель. Он следил за тем, чтобы я не нарывался на неприятности и не пропускал ни одного из выбранных отцом занятий.
… Столь пристальное внимание отца оказалось неприятным. Неудобным.
Тогда я впервые понял, что имели в виду мои наставники. На что пытался обратить мое внимание Итачи…
Все мои действия – были жалким ребячеством. Непродуманные поступки, не просчитанные последствия. Если я хотел избавиться от влияния отца, мне надо было действовать иначе.
... По окончании старшей школы, мне предстояло поступить в институт. Именно на этом, я и решил «сыграть». ВУЗ, в который я поступлю обязательно должен быть престижным. Другие попросту недостойны Учиха. Мой выбор пал на Тодай. В Японии, по моему мнению, нет ничего лучше. А ехать заграницу я не хотел. Отчасти по тому, что такими были планы отца, отчасти из-за того, что я не располагал средствами для такой поездки.
Конечно, Учихи богаты. Но я не собирался зависеть от семьи...
Мой план был предельно прост. Поступить в Тодай. Съехать из дома и начать жить самостоятельно.
Осуществить его было не так-то просто, как поначалу казалось.
Я начал с того, что избавился от большинства репетиторов. Это был не первый раз, когда я следовал совету Итачи. Но тогда, я впервые зашел так далеко.
… Я стал играть со всеми. Против всех…
Моими репетиторами по-прежнему были молодые люди. Девушки, парни. Кто-то из них только закончил учиться. Кто-то еще заканчивал. Каждый раз, когда они видели меня, в их глазах вспыхивали алчные огоньки. Немного реже к алчности добавлялась похоть. Именно на этом я и сыграл.
…Как и говорил Итачи, секс, приправленный хорошей порцией равнодушия и отчужденности - страшное оружие.
Не знаю, какие воздушные замки себе нарисовали нескромные девушки и развязные парни, которых по какому-то недоразумению называли моими репетиторами, но максимум, который они получали – секс. Сухой, безэмоциональный трах. Мы всего на всего удовлетворяли желания наших тел. Не больше, не меньше. Никакой ответственности. Никаких обязательств. Никаких претензий. Ничего.
Хотя, думаю, претензии ко мне, конечно, были. Однако тех, кто хотел бы возмутиться, не видели и не слышали. Учиха – выше того, чтобы смотреть на тех, кто стал для него неинтересным. Тех, кто бесполезен ему.
…Репетиторы стали незаметно исчезать. Однако, были среди них и те, кто принял правила моей игры. Кто желал развлечений, и были не прочь задержаться у нас подольше. Но таких было мало. Единицы.
Так или иначе, у меня появилось свободное время.
Моя учеба заметно улучшилась. А поведение на людях было идеальным. В какой-то момент я намекнул отцу, что охранник, повсюду следующий за мной тенью, мешает мне строить личную жизнь.
Телохранителя от меня убрали. И я получил еще большую свободу. И я занялся обустройством личной жизни. В том смысле, как этот вопрос понимал я.
Я устроился на подработку в продуктовый магазин. Работать для меня было дико. Непривычно. Платили мне сущие гроши. Но это было лучше, чем ничего. У меня еще достаточно времени в запасе, для того чтобы скопить известную сумму.
На этой подработке я познакомился с Хозуки Суйгетсу. Непоседливый, шумный, агрессивный – Суйгетсу постоянно требовал к себе внимания. И всегда добивался желаемого. Даже если в результате он, в качестве бонуса, получал очередной фингал под глазом.
Хозуки утверждал, что фамилия Учиха ему ничего не говорит. Все пытался выведать что в ней такого особенного. Подшучивал над моим самомнением.
- Учиха, - любил смаковать он мою фамилию. – А знаешь, звучит. Есть чем гордиться…
Как-то получилось так, что с Суйгетсу мы сдружились. Нас очень сближала острая нужда в деньгах. Хозуки умел держать нос по ветру. Он всегда знал где и когда можно сорвать куш. Тогда нам казалось, что мы зарабатываем много…
В учебе Хозуки был не силен. Но идеей поступить в ВУЗ загорелся. Он мечтал о ночных попойках в общаге, о громкой музыке, неоновом свете, караоке, клубе, девочках. Перспективы студенчества казались ему прекрасными и манящими. Он решил взяться за учебу. И начал с того, принялся действовать мне на нервы. Он слезно просил подтянуть его по нескольким предметам.
Хорошее слово: «несколько». Больше двух – точно. Но меньше… В нашем случае, было чуть меньше двадцати. Отказываться было поздно. Он и так целый месяц прокапал мне на мозги. К тому же, Учиха не нарушают данных обещаний.
… Мы стали заниматься вместе. Это было сущей пыткой. Суйгетсу не был глупым. Он быстро схватывал материал, быстро понимал самые сложные определения. Но он очень отстал… не от меня. От своих одноклассников. Это чудо какое-то, что он вообще попал в старшую школу, и что до сих пор там учился…
Свободного времени, в широком понимании, у меня как такового не было. Но это не имело ровным счетом никакого значения. Я твердо знал, что если мой план осуществится, я еще от души нагуляюсь. Надышусь свободой. Настоящей. А не той мнимой, на которую так щедр отец.
Все шло идеально. Так считал я. Того же мнения был и отец.
Когда до конца старшей школы оставалось чуть меньше месяца, он окончательно решил, что хочет видеть меня врачом. К тому времени мое мнение уже не имело значения. Иллюзия выбора испарилась. Меня поставили перед фактом. Возможно, это стало бы для меня сильным ударом, если бы я не готовился к этому в течение нескольких лет.
Вступительные экзамены в частный Лондонский лицей я старательно провалил. Так же старательно и прилежно я провалил все не нужные мне предметы.
Зато к экзаменам в Тодай отнесся со всей ответственностью. По крайней мере, попытался. Хозуки слишком боялся предстоящих тестов. Он воображал себя всякие, далекие от учебы, ужасы. У него вообще слишком бурная фантазия.
Мы с Суйгетсу поступали в один ВУЗ. Хотя, правильнее было бы сказать, на одну специальность. Я не был уверен, что Хозуки потянет вступительные. Но Суйгетсу и слышать ничего не хотел о чем-то другом, кроме Тодай. Он решил, что студенчество мы должны провести вместе. Отказ, как всегда не принимался. Мое мнение его не интересовало. Хозуки решил, что обещания того, что будет весело, вполне достаточно.
… К моему не малому удивлению, Суйгетсу прошел. Кажется, он и сам был удивлен не меньше меня. А уж сколько радости у него было по этому поводу… На двоих, что там, на весь Тодай бы хватило.
Мои же результаты были вполне ожидаемы. Отказ из Лондона. И гостеприимно распахнутые двери выбранного мной университета.
Теперь оставалось самое сложное – разговор с отцом. Настало время выкладывать на стол все карты. И это было немного страшно. Ведь у отца всегда было два козырных туза…
… Как ни странно, мне удалось его убедить. Отец не сердился, не возмущался. Кажется, он потерял ко мне всякий интерес, когда я не оправдал его ожиданий. Мой личный счет, на котором накопилась приличная сумма, он закрывать не стал. Великодушно позволил использовать накопленные средства по своему усмотрению. Сказал, что таковым было желание мамы. Добавил еще, что теперь я предоставлен сам себе, и рассчитывать на его помощь не должен. Учихи независимы. Они не опустятся до того, чтобы просить. Я должен был помнить об этом. С момента завершения нашего разговора, когда я покину дом, он перестанет всячески меня обеспечивать. Ведь это я жажду уйти. Это мое желание. И оно тоже имеет свою цену.
- Но ты можешь одуматься, - ровно, совершенно спокойно говорил отец. Даже для собственного сына у него не было никаких эмоций. – Подтянуть свои знания, и в следующем году поступить. В этом случае, мое покровительство останется неизменным…
Я ушел. Открыто, с гордо поднятой головой. Как подобает Учихам…
На первом курсе мы с Хозуки выполняли старательно продуманный им план. Караоке, клубы, девочки.
… Смешно подумать, что тогда у меня даже не было жилья. Мы то снимали дешевую комнату в мотеле, то ночевали в общаге, у одногруппников. Последнее случалось чаще.
Обычно, мы ходили в клуб небольшой компанией. Человек пять. Мы с Хозуки, и еще трое. Они все время менялись. В зависимости от настроения Суйгетсу. Он сам выбирал людей, вхожих в «наш круг». Иногда Хозуки снисходил до объяснений того, почему сегодня собралась такая компания, а вчера была совершенно другая. В его объяснениях напрочь отсутствовала логика, но я не обращал на это внимания. Мне было все равно куда идти, с кем тусить.
… На первом курсе вся моя жизнь свелась к развлечениям. Кроме них была еще подработка. Ее мы с Хозуки так и не бросили. Суйгетсу, как и прежде, по каким-то своим каналам узнавал, где можно заработать больше. Мы брались за самые нелепые задания. Вплоть до того, чтобы нарядившись плюшевым медведем, раздавать листовки или развлекать детвору.
Работали мы обычно днем. Ночью шли гулять. В университете же практически не появлялись.
Староста как мог прикрывал наши прогулы. За это мы несколько раз звали его оторваться с нами. Но он, к счастью, был слишком прилежным. Жил по строгому расписанию…
На моей первой сессии, я чуть не вылетел из универа. Проблемы с учебой немного отрезвили. Заставили одуматься, немного остепениться. Не для того, я поступал в Тодай, чтобы вылететь оттуда после первого же семестра.
Я решил, что пора менять образ жизни.
Во втором семестре, мне без особого труда удалось собрать вокруг себя небольшую компанию. Несколько девушек и немного парней. Одним из которых был, конечно же, Суйгетсу.
С одной из девушек я замутил нечто, что она называла серьезным. Мы не встречались, но жили вместе. Она добилась того, чтобы нам выделили комнату. Ни у кого не возникло вопросов о том, что я не прописан в общаге. Никого это не волновало. Все решало всего одно слово. «Любовь».
Мою девушку звали Хината Хьюга. Она была милой, застенчивой. Обладала аппетитным телом. На мой взгляд, в ее внешности был один единственный изъян. Она была брюнеткой. Мне никогда не нравились темноволосые люди. Едва ли об этом было кому-то известно.
Еще одной проблемой Хинаты было то, что она воспринимала нас и наши отношения всерьез. Наверное, иначе и быть не могло. Мы провели не одну бурную ночь вместе. И если для нее это что-то да значило, то для меня это было ни больше, ни меньше, чем просто способом развлечься.
… Жизнь дома меня достаточно развратила…
Мне было удобно быть с Хьюгой. Удобно, не уютно. Впрочем, тогда меня мало беспокоил уют. Хината начала мне надоедать. Но порвать с ней я не мог. Поэтому мне пришло в голову разбавить ее общество еще парой девчонок. Против парней я тоже ничего не имел.
Суйгетсу, когда узнал, как я развлекаюсь, пришел в неописуемый восторг. Он тоже попытался встречаться сразу с тремя. Разве что, приобретать новый опыт с парнями отказался.
Хозуки не очень-то преуспел в своей игре с тремя. Отчасти все дело было в том, что Суйгетсу, в целом, довольно открытый парень и совершенно не умеет лгать. Отчасти в том, что его заарканили. Мой приятель влюбился. По самые уши. И на его чувства, насколько мне известно, отвечали.
… Мои отношения с Хинатой медленно сходили на нет. В конце концов мы расстались. Мне снова пришлось искать жилье.
Впрочем, это было не так уж и трудно. Около трех месяцев я жил вместе с Дзюго, одним из моих тогдашних партнеров. Жить с парнем, с которым спишь, оказалось довольно трудно. Он был слишком требовательным. Хотел, чтобы все мое внимание было приковано к нему. Чтобы кроме института и него, меня ничто не интересовало.
После того, как он высказал мне все свои требования, мы разошлись. Он вполне удовлетворял меня в постели, но был не тем, ради кого я бы согласился распрощаться со свободой.
Следующие несколько месяцев я жил с одной из своих девушек. Как-то получилось, теперь их у меня было то ли пять, то ли семь. И мне довелось пожить с каждой из них. Это было настоящим психологическим приключением.
Прошло черт знает сколько времени, когда я наконец понял, что всегда завишу от своей пассии. Что я, самое главное, живу у подруг и друзей. Что самому мне некуда податься. У меня нет дома.
Это надо было исправить. Уж на что, на что, а деньги на квартиру у меня были. Счет, что когда-то открывала для меня мама, который все время, до тех пор, пока я не ушел из дома, исправно пополнял отец, не изменился. Я не пользовался им. Отчасти потому, что не хотел, чтобы отец мог хоть как-то проследить мои действия. Отчасти потому, что считал, что все свои развлечения я должен оплатить сам.
Я занялся поисками квартиры. Покупать ее мне не хотелось. Я не был уверен, что по окончании университета останусь в Токио. Да и подобная покупка, на самом деле, была дорогим удовольствием. Я не хотел за раз тратить все, что у меня было.
… На поиски жилья ушло несколько больше времени, чем я рассчитывал. Я перебрал множество вариантов. Но все они мне не подходили. Одни были далеко от работы и университета. Другие оказались совершенно непригодными для жизни.
Наконец, когда лето было в самом разгаре, мне удалось найти идеальный вариант. Удобный район. Хорошо развита сеть транспорта. Без труда можно добраться и в Тодай, и на работу. К тому же, рядом оказалась пара развлекательных мест.
Квартира была ухоженной и уютной. Стоило зайти в нее один раз, чтобы понять: здесь всегда хорошо, тепло. Сюда приятно возвращаться после трудового дня.
Здесь было две комнаты, просторная кухня, хорошо обустроенный санузел. Все было хорошо. Но арендная плата была слишком высокой. За такую сумму, я мог, при желании купить себе квартиру где-нибудь на окраине Токио.
Довольно скоро я узнал, что эта квартира понравилась еще одному молодому человеку. Он, как и я был студентом. И для него аренда тоже была высока.
Пожилой хозяин квартиры, предложил нам оптимальный вариант: жить здесь вдвоем. Делить аренду пополам. Он обратил внимание на то, что в квартире две комнаты. И что едва ли мы будем мешать друг другу.
Меня, как и моего будущего соседа, вполне устроило это предложение. Мне было абсолютно все равно с кем жить. Лишь бы не с кем-нибудь из своих знакомых. Впрочем, и на это я тоже мог закрыть глаза. Ведь те, кого бы мне не хотелось видеть, никак не могли претендовать на сожительство со мной. У них была своя жилплощадь.
Я сказал хозяину квартиры, что мне плевать с кем я буду жить. Что для меня главное, чтобы мой сосед платил свою часть аренды. Остальное значения не имело.
- Вот и он то же самое говорит, - со вздохом отвечал мне хозяин квартиры. – Но я настаиваю на том, чтобы вы познакомились. И убедились, что между вами не будет никаких недоразумений.
Я продолжал отказываться. Но на моего соседа старику, видимо, удалось надавить. Он согласился предварительно встретиться со мной. Больше отпираться я не стал. Не имело смысла. Мы договорились встретиться во вторник, в три часа. Местом встречи естественно была квартира.
… Мой сосед опаздывал. Я могу понять, пять минут. Максимум десять. Но с момента встречи прошло уже полчаса, а он все еще не явился. Меня начинало это раздражать. Я бы уже давно ушел, если бы не старик, и не тот факт, что у меня сегодня был выходной.
Хозяин квартиры рассказывал мне различные забавные истории, которые происходили в стенах этой квартиры. Он всеми силами старался скрасить наше ожидание. В какой-то момент сделал паузу, перевел дыхание, но вместо того, чтобы продолжить очередную историю радостно сказал:
- А вот и он.
Голос у моего будущего соседа был довольно приятный, энергичный, и в то же время немного запыхавшийся. Он извинялся. Сильно извинялся. Но, как мне показалось, искренности в его словах было не больше, чем у меня интереса, к рассказанным стариком историям.
Хозяин квартиры отошел в сторону, и мы смогли увидеть друг друга. Мне потребовалось не больше пары секунд для того, чтобы узнать его. Меня поразило то, что я, оказывается, все еще помню этого парня. Что несмотря на все мое желание жить с кем-то совершенно чужим, моим соседом будет давний знакомый. На деле, правда, совершенно мне не знакомый.
Узумаки Наруто практически не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Не слишком короткие волосы цвета спелой пшеницы как всегда были растрепаны. И вместе с тем, они каким-то непостижимым образом аккуратно обрамляли его лицо, в котором уже не осталось ничего детского. Видимо, он быстро повзрослел. Как и я сам.
Глаза у него, как и в детстве, горели жизнелюбием. Сейчас они были широко распахнуты. Светлые брови, что едва угадывались под отросшими волосами, сходились к переносице. Виноватое выражение, что так забавно смотрелось на его лице, сменило узнавание. Что в свою очередь сменило удивление. Кажется, он тоже не ожидал меня здесь увидеть.
Некоторое время мы молчали. Изучали друг друга взглядом. Оценивали друг друга. Как будто снова собирались драться.
Только сейчас это была бы драка совсем другого рода.
Узумаки обзавелся татуировками-усами, что в сочетании с его хитрыми глазами придавало ему сходство с койотом. Кожа у него была бронзовой. Возможно, он посещал солярий. А может, всегда был таким. Немного смуглым.
Он казался крепким. Тело у него явно было ухоженным и хорошо тренированным. В какой-то момент мне захотелось прикоснуться к нему, чтобы убедиться в том, что кожа у него на деле такая же мягкая, как кажется. Что мышцы у него действительно такие же крепкие, как это видится со стороны.
Узумаки был красив, сексуален. Он отличался от тех, с кем я прежде проводил время. В нем отчетливо чувствовался стержень. Он знал чего хотел, знал как этого добиться, и добивался этого. Он был независимым. Непокорным.
Одной этой встречи с ним было достаточно, чтобы я понял: с ним я не смогу играть точно так же, как с другими. Он кто угодно, но не «жертва». «Хищник». Такой же, как я. И то, что он ниже меня на полголовы, никак не изменит этого факта.
Хмыкнув, я прервал повисшую тишину. По губам проскользнула улыбка: я давал ему понять, что узнал его.
Он смерил меня настороженным и в тоже время каким-то заинтересованным взглядом. Затем бросил короткий взгляд на терпеливо ожидающего нашего знакомство старика.
- Наруто, - негромко, сказал он.
Возможно, он забыл, как меня зовут. Немудрено. Я сам удивляюсь тому, все еще помню его. Хотя на деле, нет в этом ничего удивительного. Ведь он в каком-то роде был моим первым. Тем, кто смог меня заинтересовать. Немного растормошить.
- Саске, если ты забыл, - хмыкаю в ответ несколько двусмысленную фразу. Проверяю его реакцию.
Узумаки отмахнулся от провокации, как будто ее и не было вовсе. Другое дело старик. Он понял меня буквально. И отчего-то ему даже в голову не пришло, что мы могли просто быть знакомы. Что в детстве жили по соседству, или еще что-то в этом духе.
Наруто посчитал знакомство законченным. Объявил о своем намерении въехать в квартиру в ближайшее время и ушел. За ним со мной распрощался и хозяин. Я же отчего-то уходить не спешил. Зашел на кухню. Оттуда окна выходили во двор. Я наблюдал за тем, как Узумаки вышел из подъезда, и как к нему, спустя буквально минуту подлетела симпатичная блондинка. В качестве приветствия они поцеловались. У меня практически не осталось сомнений в том, что они пара.
Что ж, это было даже хорошо. Ведь именно этого я хотел. Чтобы со мной жил совершенно чужой мне человек. Такой, кто не будет ко мне лезть. Узумаки был практически идеальным вариантом. Чтобы сказать это наверняка, с ним надо было прожить хотя бы месяц.
… Узумаки оказался удобным соседом. Не требовательным. От меня ему ровным счетом не нужно было ничего. Он не вторгался в мою жизнь. Даже не задавал никаких невинных, вежливых вопросов.
Старик-хозяин нам рассказал немного друг о друге. И я знал, что Наруто учится в Мейдзин. А ему, в свою очередь было известно о том, что я учился в Тодай. Еще мы обменялись телефонами. Это было необходимо, раз мы собирались жить вместе. Мы оба это прекрасно понимали.
Большего мы друг о друге не знали. И как-то не стремились узнать.
Мы пересекались крайне редко. Либо за завтраком, либо за ужином. Встречались мы исключительно на кухне. И практически не разговаривали. Всегда были очень заняты едой и постоянно куда-то спешили.
У Узумаки было много друзей. Они часто навещали его. Среди его гостей были как девушки, так и парни. С некоторыми, на мой взгляд, было невозможно общаться. Разве что развлекаться. Но я очень сомневался в том, что Наруто вел такой же образ жизни, как и я.
Как бы там ни было, мы с ним, буквально в первый же день совместного проживания договорились не превращать квартиру в бордель.
… Инузука Киба – непоседливый, шумный, предприимчивый молодой человек с яркими красными татуировками на щеках, был лучшим другом Узумаки. Еще он был духовным братом Суйгетсу. Не прошло и пары минут с их знакомства, как они уже спелись.
… Я нисколько не удивился, что эти двое обсуждали меня и Узумаки. Куда поразительнее было узнать, что Наруто живет так же как я. Что он без разбору встречается и спит как с девушками, так и с парнями.
Это разожгло во мне интерес. Было у меня такое желание: переспать с ним.
Но Узумаки был для меня недоступен так же, как и я для него. Он проводил все свободное время с друзьями. Возвращался домой поздно ночью и сразу же ложился спать. Я поступал точно так же.
… Теперь осталось понять: кто за кем повторял...
Сблизила нас сессия. Такое неприятное время, когда безумно хочется гулять, но предстоящий экзамен заставляет послать желания куда подальше.
Я сидел на кухне и ждал, когда закипит чайник. Чтобы не терять впустую время, я захватил с собой учебник, и штудировал один из многочисленных параграфов. Увлекшись, я не сразу заметил, что чайник закипел, и что Узумаки зашел на кухню. Он теперь как-то странно на меня смотрел. В его взгляде смешалось и сочувствие и суеверный ужас. Наруто покачал головой. И когда я думал, что он, как всегда, так и не сказав ни слова, уйдет, Узумаки неожиданно задал мне вопрос. Я даже не сразу понял, что он касается того предмета, что я тогда учил. Неопределенно хмыкнув, я ему ответил. Вопрос, в целом, был простым.
Услышав ответ, Наруто недовольно фыркнул, тряхнул головой и с вызовом посмотрел на меня. Его глаза весело блестели. Он задал свой следующий вопрос.
Я невольно удивился тому, что он так хорошо знает особенности предмета. Я понятия не имел на кого он учится. Какие предметы проходит. И тем более я не знал ответа на его вопрос. Это вызвало у меня раздражение. Узумаки же торжествовал.
С тех пор мы начали общаться. Хотя не уверен, что «общаться» - это правильное определение. Мы учились вместе. Он был не первым, с кем я занимался подобным, но зато первым, кто знал в чем-то больше чем я. У нас были разные программы. То, что я уже выучил, Узумаки только учил и наоборот.
Мы старались заниматься друг с другом по очереди. Но иногда случалось так, что экзамены у нас были в один день. А времени на подготовку практически не хватало. В таких случаях, мы запасались пивом и до глубокой ночи учились.
… Пожалуй, запивать знания алкоголем было не лучшим нашим решением…
Когда сессия заканчивалась, заканчивалось и наше общение.
Это неприятно царапало душу. Узумаки был одним из не многих, с кем мне хотелось проводить время. Кто по-настоящему был мне интересен. Кто совершенно не навязывал мне своего общества.
Мне хотелось узнать его получше. Разгадать тайну его души. Хотелось понять: почему он вспоминает о том, что нужно веселиться, шуметь, всем своим видом показывать, что он без ума от жизни только когда рядом Инузука. Почему становился «нормальным», сосредоточенным, в какой-то степени даже серьезным, когда его не было рядом.
… Но в каком бы настроении ни пребывал Узумаки, все его чувства без труда читались на его лице.
Мне нравилось читать его эмоции. Понимать по ним, о чем он думает…
Я не понял, когда Наруто стал одним из тех, кого я был рад видеть всегда, при любых обстоятельствах. Когда неосознанно начал воспринимать его, как члена своей семьи. С ним мне было хорошо и спокойно. И не имело ровным счетом никакого значения то, что мы практически не разговаривали. С Итачи мы тоже редко перекидывались больше, чем парой слов.
Но Узумаки я не мог назвать своим. Мы не состояли в родстве. Не было ни одной причины, по которой он должен был всегда оставаться рядом. У него было много приятелей, знакомых, друзей. Среди них, возможно, был кто-то, кто уже украл его сердце. Тот, кем были заняты все его мысли. Тот, к кому он рано или поздно уйдет. С кем свяжет свою жизнь.
… Мысль о том, что Наруто уйдет - пугала меня. Мне было страшно представить тот день, когда он исчезнет из моей жизни. Исчезнет так же, как мать и брат.
Но если мне хотелось, чтобы родные были просто рядом со мной, то с Узумаки все было несколько иначе. Я хотел обладать им. Хотел, чтобы он принадлежал мне одному. И чтобы для него я тоже был единственным.
Я прекрасно понимал, что если хочу покорить его сердце, то он как минимум должен быть рядом со мной. Но я не знал, как удержать его. Как не дать уйти. Как хотя бы один вечер провести вместе с ним.
К тому же, я понятия не имел, как кого-то покорить. Затащить в постель – это одно. А запасть в душу – совсем другое.
Я не знал что делать. И поэтому не делал ничего. Я запер все свои странные чувства и собственнические желания глубоко в сердце. И продолжал вести тот образ жизни, который начал еще на первом курсе. Клубы, свидания с тремя, горячий секс с теми, кто хоть как-то меня заинтересует. И конечно же университет и работа. На Узумаки попросту не было времени.
Пока мне было вполне достаточно знать, что он рядом. О том, что он, по сути, в любой момент может съехать, я старался не думать. У меня было слишком много развлечений, которые без труда вытесняли страх о том, что однажды Наруто навсегда исчезнет из моей жизни.
Узумаки, как и я не отказывал себе в развлечениях. По пальцам двух рук можно было сосчитать те вечера, что он провел в одиночестве. Ему, как и мне, не стоило никаких трудов найти себе кого-то, кто скрасил бы его вечер.
Впрочем, Наруто, как я понял, по большей мере предпочитал проводить время в обществе своих знакомых. А может, он просто хотел построить серьезные отношения. Мне даже довелось познакомиться с девушкой, всерьез его заинтересовавшей.
… Забавно. Тогда я ни на минуту не сомневался, что это так. А ведь мог вспомнить самого себя. Хозуки ведь тоже никогда не знал кому из своих многочисленных девушек я отдаю большее предпочтение…
Однажды, в один из выходных дней, ко мне пришла одна из моих девушек. Тен-Тен. Она казалась мне забавной. С ней было интересно. К тому же, она была очень страстной.
Вместе с ней, к нам пришла Хината. После разрыва мы с ней практически не общались. Но и козни друг другу не строили.
Хьюга не знала, где я живу. Да и пришла она вовсе не ко мне. К Наруто.
Что ж. Хината – видная девушка. Милая, обходительная, внимательная. Я бы нисколько не удивился, узнав, что она покорила сердце Узумаки. Куда более невероятным мне показалось то, что Наруто был знаком с Тен-Тен.
... Несколько позже, Суйгетсу, давясь смехом, рассказал мне о том, что мы с Узумаки махнулись подружками. Хм, это действительно было смешно…
… В один из походов в клуб, Хозуки обратил внимание на девушку. Она однозначно умела привлекать внимание. У нее были яркие, бросающиеся в глаза, красные волосы. Они были не слишком длинными, но не очень-то и короткими. Очки в черной оправе придавали кокетливый вид. Она была одета во все черное: короткие шорты и облегающий упругую грудь топ. Двигалась она хищно и в то же время как-то изящно. Она завлекала. И, кажется, прекрасно знала, что ведет себя довольно вызывающе.
Понаблюдав за девушкой несколько минут, Суйгетсу горестно вздохнул. Мол, жаль. Девушка у него есть. И вызвать у нее ревность у него не было ни малейшего желания.
В тот вечер я был абсолютно свободен. Мне показалось, что это неплохой шанс развлечься.
Мы познакомились. Ее звали Карин. Она очень быстро дала мне понять, что я ей нравлюсь. Меня это вполне устраивало. Я задал ей дежурный вопрос: «Ты здесь одна?»
- С компанией, - девушка легкомысленно махнула рукой в сторону. – Но они не будут против, если я от них оторвусь.
Я посмотрел туда, куда она указывала. На диванах сидело несколько человек. Среди них я без труда узнал Инузуку и своего соседа.
На всякий случай я уточнил, туда ли я смотрю. Отчего-то за ориентир я взял именно Узумаки. Может, потому, что он единственный, среди собравшихся был блондином. Может от того, что как раз когда я задавал свой вопрос, он встал.
Карин согласно покивала. Сказала, что парня зовут Наруто. И что ему точно плевать на то кто есть рядом.
- Этот всегда найдет себе развлечения, - как-то презрительно фыркнула она.
Мне совершенно не хотелось связываться с очередной знакомой Узумаки. Поэтому дальше танцев и совместной выпивки мы не пошли. Карин явно была огорчена таким положением вещей. Но меня все больше, чем устраивало. Моя случайная знакомая очень напоминала мне тех репетиторов, от которых я в свое время избавлялся. Связывать с кем-то подобным, пусть и на одну ночь, мне совершенно не хотелось.
… Пока мы пили, Карин много рассказала о себе. Что она учится в Мейдзин. Ребята, с которыми она пришла – ее одногруппники. А она – их староста…
Продолжение в комментах
Вопрос: Спасибо автору?
| 1. Спасибо :) | 5 | (100%) | |
| Всего: | 5 | ||
-
-
04.12.2015 в 11:33Девушка каким-то образом прознала о том, что мы с Узумаки вместе снимаем квартиру. Думаю, об этом ей разболтал Инузука. Наверное, это был самый простой способ избавиться от нее. Тем более, что такое адрес? В дом еще попасть нужно.
Наруто никогда не приглашал к себе старосту. Никогда. И тем не менее, несколько раз она все же приходила к нам домой. Правда, нас тогда, к счастью, не было дома. Она оставила мне несколько записок. Об их содержании приходится лишь догадываться. Все письменные признания, я рвал не читая…
… «На Новый Год случаются чудеса…»
Всегда, когда мама говорила это, она улыбалась. Улыбка ей очень шла. Прекрасной, жизнеутверждающей была уверенность, светящаяся в ее глазах. Она свято верила в то, что говорила.
Всю жизнь я воспринимал ее слова, как сказку. Одну из тех, что принято рассказывать по вечерам или по праздникам. Я и не знал, что такое возможно на самом деле. Чудеса. Вся моя жизнь прошла без них…
И тем не менее, чудеса на Новый Год случаются.
Никогда не любил предновогоднюю суету. Покупки, украшение квартиры, создание праздничного настроения… Раздражает. Обычно всем этим занимался Хозуки. И на каждый Новый Год мы сильно напивались.
В этот раз я решил сделать исключение. Я хотел провести этот вечер один. Единственный, на чье общество я был согласен, да что там, чьего общества я желал, был мой сосед.
Узумаки, как и я не носился с приготовлением праздника. Единственное, что он сделал – купил бутылку шампанского. Я же предпочел иметь под рукой коньяк.
… Близился канун Нового Года. Ко мне пришел Суйгетсу. Он все никак не терял надежды вытащить меня на гулянку. Я был верен своему решению и терпеливо доносил его до Хозуки.
Мы сидели на кухне. Я выбрал для себя не очень-то удачное место: оттуда не было видно ни входной двери, ни коридора. Я лишь слышал, как хлопает входная дверь. Один раз – Узумаки ушел. Еще один раз – он пришел.
Прошло около пятнадцати минут. Все это время Суйгетсу сверлил меня недовольным взглядом и пил безвкусный чай. Наконец, когда его чашка опустела, он предпринял еще одну, последнюю попытку меня переубедить. Он в красках расписывал предстоящий вечер. Не заметил, как стал говорить громче и махать руками. Он даже задел свою чашку. И та упала. Но не разбилась. Хозуки заковыристо выругался и извинился. Отодвинул чашку на середину стола и вновь принялся расписывать мне все прелести этого вечера.
Пока Суйгетсу ронял и поднимал чашку, мне показалось, что входная дверь хлопнула еще раз. Похоже, Наруто ушел.
Устав распинаться, Хозуки сдался. Посоветовал не скучать и распрощался. Обещал навестить послезавтра.
Спустя полчаса в дверь позвонили. Гостей я не ждал. В том, что Узумаки ушел, я до конца не был уверен. Если он был дома – он откроет.
В дверь настойчиво звонили. Ее никто не спешил открывать. Гость был упрям. Уходить, судя по всему, он был не намерен. Отчего-то он был уверен, что дома кто-то есть.
Я вознаградил его упорство, открыв дверь. На пороге стоял Инузука Киба. Он сиял и явно был доволен жизнью. Его даже не смутило то, что ему пришлось ждать около пяти минут, прежде, чем дверь открыли.
Инузука жизнерадостно поздоровался, поздравил с наступающим и спросил Узумаки. Я был уверен, что он ушел. Об этом я и сказал Кибе. Парень раздосадованно вздохнул, тряхнул головой, поблагодарил и, к счастью, быстро ушел.
«...Please forgive me - I know not what I do
Please forgive me - I can't stop lovin' you...»
Рингтон у Наруто стоял странный. Он, как мне казалось, не подходил ему. И тем не менее, возможно, в нем был скрытый смысл. Возможно, в этой песне крылись все ответы на мои вопросы. Возможно, так он показывает свои чувства к какому-то близкому человеку.
Черт, если он влюблен, у меня нет ни малейшего шанса заполучить его так, как мне хочется.
Потребовалось всего несколько секунд, и песня начала меня раздражать. Узумаки нет дома. Он не ответит.
Думаю, он не будет против того, что я зайду к нему и сброшу вызов.
Я замер на пороге его полутемной комнаты. Замер потому, что увидел его. Узумаки расслабленно лежал на кровати и лениво изучал потолок собственной комнаты. Он услышал, как открылась дверь, и лениво посмотрел в ее сторону.
Телефон перестал звонить, но Наруто это мало волновало. Он выжидающе смотрел на меня. В воздухе отчетливо повис вопрос: «Что?».
Я взял себя в руки и довольно быстро осознал, что происходит. Чудо. Мы здесь одни. И никто к нам не придет. Никто не помешает. Я прошел вглубь комнаты и позволил себе наглость: сесть на кровать рядом с ним.
- Ты влюблен? – я задал больше всего волнующий меня вопрос.
Мне было плевать, на то, что я вот так, без всяких прелюдий вторгаюсь в его личную жизнь. Мне и в голову не приходило, что он может мне не ответить. И он ответил. Быстро, не задумываясь.
- Нет.
Гора упала у меня с плеч. Он был свободен. Абсолютно свободен. У меня был шанс сделать его своим.
Я медленно склонился над ним, внимательно смотря в его глаза. Он не мог не понять, что я хочу сделать. А если и не понял, то уж точно должен был отреагировать на то, что в его личное пространство вторглись. Но Узумаки был подозрительно пассивен. Он не делал ничего. Никак не реагировал на то, что я дюйм за дюймом сокращаю расстояние между нами. Наконец, так и не получив со стороны Наруто ни одного протеста, я его поцеловал. Сначала осторожно. Боялся, что он меня оттолкнет. Потом, так и не встретив сопротивления, более уверенно и страстно. И все же я старался добавить в поцелуй немного чувств, немного нежности. С Узумаки я хотел провести не одну ночь. Далеко не одну.
-
-
04.12.2015 в 11:34Оторваться от его губ было невероятно трудно. Но я заставил себя сделать это. Я заглянул в его глаза. Хотел понять, как он относится к тому, что сейчас происходит. Дымка желания затуманила его взгляд. Но он по-прежнему выглядел каким-то отстраненным. Создавалось впечатление, что его мало волнует, что сейчас происходит. С ним происходит.
- Я думал, ты ушел с Хозуки, - негромко произнес он, немного наклонив голову набок. Челка отчасти скрыла от меня выражение его глаз.
Его слова удивили меня. Меньше всего я ожидал, что он заговорит на нейтральную тему. Если честно, я не особо ожидал, что он заговорит.
Осторожно убрав волосы с его лба, так, чтобы они не мешали мне видеть его глаза, я едва заметно пожал плечами.
- Я думал, ты ушел с Инузукой.
Повисла тишина. Я использовал каждую секунду, чтобы внимательно его рассмотреть. Хотел увидеть и запомнить все, даже самые мельчайшие черты. А заодно понять, что делать дальше.
- Не хочу никуда идти, - негромко произнес Узумаки.
Не знаю, зачем он это сказал. Хотел продолжить разговор? В мои планы это не входило. Сейчас я не хотел говорить. Я хотел его. И он еще ни разу не дал мне понять, что не хочет этого. А может, он просто не понимал к чему все идет. Я решил все ему объяснить. И поцеловал еще раз. Требовательно. Жадно. Я скользнул рукой под его тонкую футболку, провел ладонью по горячей груди. Второй рукой я накрыл его пах.
Наруто понял к чему все идет. Не мог не понять. Ему осталось только принять решение.
Эти несколько секунд ожидания были для меня самыми страшными. Если бы он отказал, я бы не стал настаивать на своем. Просто не смог бы.
У Узумаки появился отличный повод сказать мне: «нет». Его телефон снова зазвонил. Вместо того, чтобы оттолкнуть меня и ответить-таки на звонок, Наруто подарил мне еще одно чудо. Он обнял меня и с жаром ответил на поцелуй. Он прильнул ко мне, буквально сказал: «Давай развлечемся».
Наши роли я разделил давным-давно. Уступать ему свою позицию, даже ему, я не собирался. Уступать должен был он.
Возможно, я хотел слишком многого…
Но Наруто полностью принял правила моей игры. Он горячо меня целовал и позволял делать с собой все, что мне только вздумается.
С огромным удовольствием я раздел его. Я заставил себя сделать это медленно. Я вообще не хотел спешить. Мне хотелось свести его с ума лаской. Я хотел, чтобы он получил такое удовольствие, которое не получал никто, кто был на его месте.
Касаться его кожи было невероятно приятно. Она была теплой и мягкой. Его довольно-таки рельефные мышцы сжимались каждый раз, когда я прикасался к нему.
Я не сводил с него взгляда. Даже когда целовал, не закрывал глаз. Его смущало столь пристальное внимание. Мне это нравилось. Меня сводили с ума томные взгляды, что он изредка бросал на меня из-под длинных ресниц. Негромкие стоны, что срывались с его губ, его жаркие поцелуи – всего этого было вполне достаточно для того, чтобы сильно возбудиться.
… Я понятия не имею, откуда у меня взялась вся эта выдержка в наш первый раз. Как я мог, видя его возбуждение, сходя с ума от желания, не спешить. Не предпринимать ничего более активного, чем поцелуи…
Тихий всхлип Наруто буквально заставил меня перейти к более активным действиям. Я взял в руки его член. Мне не раз доводилось делать это, но отчего-то мои руки слегка дрожали. Возможно, дело в возбуждении. А может, я боялся сделать ему больно.
Я надрачивал его член, а он дарил мне приглушенные рыки и стоны. Ему безумно нравилось то, что я делал. Узумаки дергал бедрами, пытаясь ускорить темп моих движений, безумно сексуально выгибался, но я не внимал его безмолвным просьбам.
… Горячее семя брызнуло мне в руки. Наруто накрыл оргазм. Он совершенно расслабился и часто дышал.
Несколько секунд я рассматривал свою руку. Теперь у нас была смазка. Возможно, у Наруто и было что-то получше семени, но тогда меня это мало интересовало. Я все еще был возбужден. Все еще безумно хотел Узумаки.
Я негромко велел ему встать на четвереньки, и он беспрекословно выполнил мою просьбу-требование. Он широко расставил ноги и согнул руки в локтях. Думаю, Наруто даже не догадывался насколько провокационной была его поза.
Несколько раз я сжал руку в кулак, пачкая пальцы в его сперме. Затем начал растягивать Узумаки.
Мне не потребовалось много времени, чтобы понять: он был девственником. Я был у него первым. Внутри меня все торжествовало, когда я осознал это.
Я просовывал в него палец за пальцем. Узумаки это не нравилось. Он вздрагивал, едва слышно всхлипывал, напрягался. Совершенно неосознанно я успокаивал его. Гладил по спине, что-то говорил. Он расслаблялся, выдыхал, и терпеливо ждал, когда я закончу свою «пытку».
В какой-то миг Наруто привык к своим ощущением. Ему даже что-то понравилось. Он потрясенно охнул, дернулся мне навстречу, сильнее насаживаясь на мои пальцы. Не прошло и пары минут, как он возбудился вновь.
Узумаки однозначно хотелось большего, чем он получал сейчас. Он еще сильнее прогнулся в спине, начал активнее двигать бедрами и приглушенно рычать.
Огромных трудов стоило не взять его прямо сейчас, когда он так этого просил. Но я считал что три пальца – это слишком мало. Что он недостаточно готов, что я могу навредить ему.
Я снова погладил его по спине, задел пальцем его твердый, разбухший член и ввел четвертый палец. Наруто охнул и на мгновение замер. Я отпустил его. Ненадолго. Всего на пару секунд, но и это ему не понравилось.
Не понравилось ему и то, что я вошел в него. Узумаки вскрикнул, вдохнул и не выдыхал. Пришлось напомнить ему о том, что надо дышать. Он буквально сразу же подчинился. Выдохнул и снова судорожно вдохнул.
… Я с наслаждением толкался в него, то ускоряя, то замедляя ритм своих движений. В какой-то момент это понравилось и Наруто. Он дернулся мне навстречу. Неосознанно я подстроился под тот ритм, что был ему по душе.
… Последовавший за разрядкой оргазм был шикарен. Мы вымотали друг друга настолько, что у нас не было сил даже пошевелиться. Полностью удовлетворенные, мы заснули в объятиях друг друга. До боя курантов оставалось еще много времени. Его вполне могло хватить и на отдых, и на повторение…
… После этого Нового Года я не сомневался, что чудеса случаются…
… Узумаки был лучшим моим любовником. Брать его было одно удовольствие. И я делал это довольно часто. Наруто был совершенно не против. Его, как и меня, все устраивало. Он ни разу не намекнул мне на то, что было бы неплохо поменяться позициями.
Секс сближал наши тела. Но отдалял души. Нет, мы стали внимательнее друг к другу. Стали чаще видеться. Но говорить от этого больше не стали. Все наше общение сводилось к сексу. Друг для друга мы были не больше чем простое развлечение. И даже если на деле все было совсем не так, мы не делали ничего для того, чтобы сблизиться по-настоящему. Нам и в голову не приходило открыться друг другу.
Деля крышу с человеком, который мне безумно нравился, который ко всему прочему был отличным любовником… Моим любовником… я начал терять интерес к своим тогдашним пассиям. Но ни с кем из них я не спешил разрывать отношения. Моя гордость очень хорошо скрывала страх. Я боялся серьезных отношений. Вернее того, что Наруто не захочет их.
Он по-прежнему встречался с Хинатой. Меня это и раздражало и пугало. Обычно он менял своих фавориток. Неделя одна, неделя другая. А сейчас вроде бы остепенился. Всерьез заинтересовался одной. Другие как будто исчезли.
Теперь Хьюга меня бесила. Она стояла у меня на пути, и я отчего-то не мог ее убрать. Все, что я мог – это вводить Узумаки в экстаз, а затем крепко сжимать его в объятиях и никуда не отпускать до самого утра…
…Я бы с удовольствием просыпался с ним вместе, но учеба и работа не давали делать этого. Когда успевал, я оставлял Наруто кофе и пару бутербродов. Я никогда не думал какого ему просыпаться в одиночестве. Что он чувствует, о чем думает, не увидев меня рядом с собой.
Как-то раз мне довелось узнать каково это просыпаться без него. Чувства, что я испытал в то теплое апрельское утро, убедили меня в том, что я влюблен в Узумаки. Безумно влюблен. И что меня совершенно не устраивает… Все не устраивает.
Я обладаю его телом, но мне недоступно его сердце. Мне неведомы его мысли. Его душа для меня тайна за семью печатями.
Наше общение – это секс. Не больше, не меньше. Днем друг для друга мы не существуем. Конечно, сосед по квартире – это так, случайный знакомый. И неважно, что мы живем под одной крышей чуть больше года. Как были чужими, так ими и остались. У нас разные друзья, разные интересы, разные цели. Днем мы делаем все возможное, чтобы выжить в этом огромном мире.
Ночью же, тогда, когда оба ночуем дома, мы вспоминаем о существовании друг друга. Наши тела требуют «общения». Мы хотим удовольствия. Мы всегда получаем то, что хотим…
… В то утро, когда я проснулся в гордом одиночестве, я четко понял, что больше не хочу так жить. Не хочу тешить себя пустыми надеждами. То, что Узумаки буквально млеет от моих ласк, то, как отвечает, как стонет, как жарко целует еще не значит, что он любит меня. Что хочет быть со мной, что его сердце принадлежит мне.
… А может, все-таки принадлежит? Может, он, на самом деле, давно уже мой. Просто не говорит мне об этом? Я ведь тоже не открытая книга. Может, мы два гордых идиота, что никогда не откроются друг другу? Кто-то из нас должен рискнуть. Открыться…
-
-
04.12.2015 в 11:34В конце апреля у меня появилась идея как проверить подлинность собственных чувств, и как узнать отношение ко мне моего соседа. Мы должны были расстаться. Если кроме секса нас ничего не связывало, то решение это, пожалуй, было мудрым. Мы бы отпустили друг друга. Сдвинулись бы с мертвой точки. Возможно, даже женились, обзавелись семьей…
Если же мои чувства оказались бы подлинными, я бы сделал все, что моих силах, чтобы он стал моим. В любом смысле этого слова. Если же Узумаки не испытывал ко мне ничего, если я был просто удобным развлечением, я бы исчез из его жизни.
… Не знаю, смог бы я сделать это. Но очень бы постарался...
Понять, что чувствует Наруто, по сути, было довольно просто. Примерно девяносто процентов эмоций, что он переживал, мыслей, что беспокоили его - отражались на лице. Если бы его что-то тревожило, беспокоило, раздражало – это наверняка так или иначе проявилось в его поведении. Это бы заметили окружающие. Я должен был знать обо всех этих изменениях. Со мной должен был быть кто-то, кто часто был рядом с ним. Тот, кто так или иначе наблюдал за ним. Тот, кто захотел бы рассказать мне о нем.
Я нашел такого человека. Она все время надоедливой мухой крутилась рядом. Раньше я практически не обращал на нее внимания. И сейчас бы не обратил, если бы она не училась вместе с Узумаки. Больше того, если бы она не была его старостой.
Карин. Мне достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы она уже радостно вилась рядом со мной. При ней я по очереди порвал с каждой из девушек, с которыми у меня якобы были отношения. Это убедило ее в серьезности моих намерений.
Не прошло и двух недель, как я переехал к Карин.
Квартира у нее была небольшой, однокомнатной. Мебели там практически не было, но кровать, платяной шкаф, письменный стол и пара стульев занимали чуть ли не всю комнату. Все было расставлено просто, даже как-то скучно. Возможно, живи здесь Наруто, все было бы по-другому…
… В моем плане был один изъян. Я должен был спать с Карин. Впрочем, приближающаяся сессия обещала избавить меня от этого удовольствия. К тому же, за информацию нужно платить. А информация была для меня безумно важна. И Карин располагала ею. К тому же, даже не подозревала об этом.
Прошла еще неделя. Мы «прижились». Карин с удовольствием рассказывала мне о своей жизни. О том, как прошел день. Какие сплетни ходили по Мейдзин. Что из них опровергли, что оказалось правдой, а что еще предстояло проверить.
Я жил с настоящим кладезем информации. Создавалось впечатление, что Карин знает всех и всё обо всех. Мне надо было лишь правильно задавать вопросы. В нужных местах проявлять то ли сочувствие, то ли интерес. Все это было очень просто проделать. Спасибо отцу.
… То, что я узнавал, радовало меня…
Наруто метался по выстроенной им же клетке. Его больше не устраивала Хината. Никто не устраивал. Он тасовал своих партнерш, как карты в колоде. Он пропадал в клубах, искал себе приключений.
А ведь до тех пор, пока мы жили вместе, делили вместе постель, наслаждались друг другом, он вел очень даже приличный, в какой-то степени степенный образ жизни.
… У меня появилось больше оснований тешить себя надеждой…
… Только расставшись с Узумаки, я понял, как сильно ранил себя. Жизнь без него казалось невыносимой. Еще тяжелее было от осознания того факта, что Карин была однофамилицей моего любимого соседа.
… Узумаки. Стоило мне только услышать эту фамилию, как перед глазами появлялся образ Наруто. У него очень быстро растут волосы. Они постоянно лезут ему в глаза. Он безуспешно пытается с ними воевать. Он недовольно ворчит, трясет головой и чему-то улыбается. Наверное, вспоминает что-то хорошее…
… Никакая сила не заставит меня забыть этот образ. Ничто не помешает мне думать о нем…
… Несколько раз я заходил домой. Наруто тогда не было. Еще бы. Днем он либо учился, либо работал. Но его присутствие в квартире явственно ощущалось. Не существует слов, чтобы описать эти ощущения. Это и уют, и тепло. И щемящая тоска, и горечь.
… Невымытая чашка в раковине и совершенно пустой холодильник. И пыль на посудном шкафу, и обертка от растворимого рамена в мусорном ведре, слегка отодвинутый от стола табурет – все кричит о том, что он здесь. И это греет душу. Этого мне вполне достаточно для того, чтобы снова уйти, так и не увидев его…
… Сессия захватила нас с головой. В этом году она казалась в сто крат тяжелее, чем в предыдущие. Не было ни времени, ни сил на что-то кроме учебы. Собственный проект требовал огромного внимания. Такого же внимания требовал к себе Хозуки. Мы договорились быть оппонентами. Нам позарез нужно было подготовить такие вопросы и ответы, чтобы ни одному из членов комиссии не пришло в голову задавать уточняющие вопросы…
… После трех недель настоящего кошмара наступило затишье. Сессия была успешно закрыта. От практики мне удалось откосить. Оставалась только работа.
Теперь уже было можно прекращать весь тот фарс, что я затеял около месяца назад. Пора было порвать с Карин и встретиться с Наруто. Встретиться и поговорить. Если последнее, конечно, получится.
Но прежде, чем я успел хоть что-то предпринять, Узумаки сделал свой ход. Об этом мне совершенно случайно рассказала Карин. Она проходила практику вместе с Наруто, и была в бешенстве оттого, что его так быстро отпустили. Видите ли его дипломный руководитель отозвал его назад в университет. А там по каким-то очень уважительным, личным причинам закрыл ему этот «долг». Отпустил на каникулы.
Карин продолжала возмущаться, а у меня в душе росла пустота. Я прекрасно осознал, что Наруто уходит. Меня уже покинули мать и брат. Я знал это чувство. Знал, что предшествует ему, знал, что происходит после него.
Но Узумаки не был мне родней. Его единственного, на самом деле самого важного, я мог попытаться удержать. Я обязан был с ним поговорить.
… Я звонил ему с самого утра. Но трубку никто не брал. Никто и не перезванивал.
День у меня выдался загруженный. Только около трех мне удалось попасть домой.
Даже не пытаясь найти ключ, я позвонил в дверь.
Прошла минута, за ней другая. Открывать мне не спешили. На какой-то короткий, очень страшный миг, мне показалось, что в доме никого нет. Что никто мне не откроет. Но я ошибся.
Дверь открылась. Напротив меня замер Узумаки. Его глаза потрясенно расширились: он не ожидал меня увидеть. Мне он обрадовался. Это ясно отразилось на его лице. Радость так же быстро сменила грусть. За грустью последовало равнодушие. Отчужденность. Он тихо вздохнул, и ничего не сказав, отошел в сторону, пропуская в квартиру.
Его эмоции приятно грели мне душу. Он соскучился. Хотел видеть. Но что-то тревожило его. Не давало покоя. Расстраивало. И этим чем-то была неопределенность, что выросла между нами. Сейчас я в этом не сомневался.
Не дожидаясь того, когда я зайду, Наруто вернулся в свою комнату. Ее дверь была распахнута настежь. Во всей квартире царила звенящая тишина.
Я достал из кармана телефон и снова позвонил ему. Пока шло соединение, я успел подойти к его комнате.
Тишину прервал его не меняющийся рингтон:
«...Please forgive me - I know not what I do
Please forgive me - I can't stop lovin' you...»
Сейчас эта песня не казалась мне нелепой. Она подсказывала мне, что надо говорить. Хоть я и не был уверен, что мне надо просить прощения.
Я тихо зашел в комнату Узумаки. Она была безобразно-пустой. На полу стояло несколько битком набитых сумок. Возле письменного стола, у окна, стоял Наруто. Где-то в комнате звонил его телефон и он обернулся, видимо желая его найти. Наши взгляды встретились. Он явно не ожидал меня увидеть.
Пользуясь его замешательством, я вплотную подошел к нему. Внимательно посмотрел в глаза и задал по-прежнему очень важный для меня вопрос:
- Ты влюблен?
- Да, - как и прежде ответ был быстрый, уверенный.
На мгновение в его глазах промелькнула грусть. Но он моргнул и наваждение исчезло.
- И я влюблен, - шепчу в ответ, обдавая горячим дыханием его губы. Легко касаюсь их. Дразню себя поцелуем. – Давно влюблен, - так же тихо продолжаю.
Телефон все еще продолжает звонить. Он убеждает верить моим словам. И я безумно хочу, чтобы Наруто поверил мне.
Узумаки едва заметно вздрогнул. В его глазах вспыхнули одновременно и горечь, и досада, и недоумение. Он не сказал ни слова, а мне показалось, он засыпал меня вопросами.
Невольно улыбаюсь, убираю вновь отросшие волосы с его глаз и жадно целую. Не уверен, что мне удается передать ему свои чувства, уж слишком я изголодался по нему. По его губам, прикосновениям, вздохам. Заставляю себя разорвать поцелуй, и закончить начатую фразу.
- В тебя.
Кажется, тогда он не понял, что я имею в виду. Тогда для меня это не имело ровным счетом никакого значения. Главным было то, что он обнимал меня и жарко отвечал на поцелуй…
… С квартиры ему я съехать не дал…
-
-
04.12.2015 в 11:35Ливень стих. Дождь перестал барабанить в окна. Тишина на мгновение оглушает. Откладываю ручку, смотрю на часы. Похоже, уже прошло три часа. Как много. Как долго…
Смотрю в окно. Ты идешь по дороге, перепрыгивая с одного скользкого булыжника на другой, словно ребенок. В руках, на уровне живота как-то торжественно держишь большую коробку, обернутую полиэтиленовым пакетом. У тебя нет ни зонта, ни накидки. И ты промок до нитки. Видимо, пошел домой тогда, когда дождь еще не закончился. Добе.
Прячу тетрадь и ручку в стол и выхожу к тебе навстречу. Стою на крыльце и наблюдаю за тем, как ты сосредоточенно, не замечая ничего вокруг балансируешь на скользких камнях.
- Саске, - как-то растерянно и в тоже время виновато говоришь ты, без происшествий покончив со своей маленькой шалостью, и наконец увидев меня.
- С возвращением, - усмехаюсь в ответ. Забираю у тебя посылку и отступаю на шаг назад, предлагая зайти.
Настороженно смотришь на меня. Твои волосы промокли, потяжелели, слиплись. Они как всегда мешают тебе нормально смотреть, а мне видеть твои глаза. Шумно выдыхаешь, пытаешься понять мое настроение. Вздрагиваешь от порыва прохладного ветра и чихаешь.
Чих заставляет тебя остановиться. Ты уже не уверен, что хочешь зайти в дом. Опасливо косишься на меня. Усмехаюсь. Ставлю на стоящий в шаге от меня табурет коробку и выхожу на улицу.
Выставляешь вперед руки, отрицательно качаешь головой и снова чихаешь. Не обращая внимания на твой явный протест, обнимаю, прижимаю к себе, целую в холодный нос. Несильно подталкиваю в спину, намекая на то, что надо бы зайти в дом. Нехотя подчиняешься и тихо вздыхаешь.
… Ты прекрасно знаешь, что я тоже умею быть заботливым…